вдаль.
– Ты ранена?
Если Кара не собирается со мной разговаривать, я сама всё выясню.
Опустившись перед ней на колени, я осмотрела её окровавленные ладони, предплечья и лицо, но не нашла никаких ран.
– Это и не моя кровь, – проговорила она, наконец встретившись со мной взглядом.
– А чья?
– Неважно.
– Очень важно, – сказала я с тревогой. – Этот человек… он в порядке?
Кара покачала головой:
– Нет. Она мертва.
– Кто? – настойчиво спросила я.
– Та девица, которую вы вроде как спасли сегодня вечером. Зачем тебе понадобилось вмешиваться?
У меня внутри всё сжалось при мысли о девушке с пляжа. Она была совсем юной, вряд ли старше восемнадцати.
– И почему же она умерла, Кара?
– А ты как думаешь? Мне пришлось её убить. Он меня заставил.
– О боже, – потрясённо сказала я, садясь на пол рядом с ней.
Я не знала, кто такой «он», но, если Кару вынуждали убивать людей, значит, что-то пошло не так. Очень не так.
У меня неприятно заныло в груди. Я совсем забыла, что Кара умеет читать мысли, – и вспомнила лишь тогда, когда она ответила на мой невысказанный вопрос.
– Он – это Райдер, мой босс.
– И почему он заставил тебя убить её?
– Из-за тебя и твоих друзьяшек. Вот почему. Мы не имеем права использовать свои способности на людях.
Её слова причиняли боль. Сэм всего лишь пытался помочь.
– Но она ничего не видела. И ничего не могла понять.
– Не имеет значения, – прошипела Кара. – Это запрещено.
Я покачала головой, чувствуя, как меня охватывает гнев. Девушка ни в чём не виновата. Она была жертвой!
– А что насчёт парней?
– Мертвы. Райдер позаботился о них.
Несколько минут мы сидели в тишине, пока я осмысляла мрачную реальность. Потом я глянула на руки Кары, покрытые пятнами засохшей крови.
– Так, – сказала я, поднимаясь, чтобы намочить тряпку в раковине, – тебе надо привести себя в порядок. Можешь сходить в душ, если хочешь.
Она посмотрела на меня пустыми глазами.
– Тебе не следует быть со мной милой.
Я протянула ей полотенце.
– Почему нет?
– Потому что, когда они узнают, кто ты на самом деле, я приду и за тобой. У меня не будет выбора.
– Выбор есть всегда.
– Не в моём случае.
Я не думала, что Кара причинит мне боль, если только её не заставят. И, раз так, следовало убедиться, что до этого не дойдёт. Я надеялась, что у Уильяма есть какой-нибудь план.
Кара рассмеялась, поднимаясь на ноги.
– Что? – спросила я.
– И какой у него план, по-твоему? Заставить всех-всех-всех влюбиться в него?
– О чём ты?
– О его родословной. – Кара явно дожидалась, когда до меня дойдёт. – Он тебе не сказал?
– Не понимаю, о чём ты.
– Уильям – потомок Афродиты, – ухмыльнулась она. – Богини любви. Вот откуда его дар. Он может влюбить в себя кого угодно. В общем, если ты спросишь меня, я скажу, что тебе нужен план получше.
Кара отправилась в душ, а я осталась стоять посреди кухни, ощущая, как внутренности скручиваются в тугой узел. Я чувствовала себя оскорблённой и униженной. Что, если всё это время я была для Уильяма просто игрушкой? Марионеткой, танцующей, когда он дёргал за ниточки…
– О, и кстати, Элиз, – сказала Кара, прерывая мою гневную мысленную тираду, – Райдер знает об Анне. – Она опустила взгляд. – Мне жаль.
С этими словами Кара закрыла дверь в ванную, и послышался шум бегущей по трубам воды.
Время словно бы остановилось – или, может, моё сердце перестало биться. Я затряслась от страха. Райдер знает об Анне? Что имела в виду Кара, сказав это? Мне нужен был ответ.
Я подбежала к ванной.
– Эй! – крикнула я. – Нам надо поговорить!
Нет ответа.
– Кара! – завопила я, чувствуя, как с каждой следующей секундой меня всё сильнее накрывает безумием. – Что значит «он знает об Анне»?
Я подёргала ручку, но дверь была заперта.
– Ну что? – отозвалась Кара из ванной. – Что ты там бормочешь? Я не слышу.
Её насмешливый тон окончательно взбесил меня.
– Убирайся! – Я заколотила кулаками по двери. – Убирайся! Мне нужно узнать, всё ли с ней в порядке!
Я должна была немедленно добраться до Анны и не могла ждать Кару.
Надо спешить. Что бы она ни говорила, я не могла поверить ей на слово и хотела убедиться – увидеть всё своими глазами.
Я сбежала вниз по ступенькам и выскочила через парадную дверь. Если этот парень – Райдер – знал об Анне и он был тем человеком, который убил девушку, я не могла рисковать.
Оказавшись на улице и проходя мимо «Серно», я подумала об Уильяме и заколебалась, но тут же вспомнила о его предательстве и ускорила шаг. Нам в любом случае нужно расстаться. Почему он не сказал мне, что обладает силой Афродиты? Очевидный ответ: он хотел использовать её на мне.
Я зашагала ещё быстрее, а когда завернула за угол – перешла на бег. Я не знала, пойдёт ли Уильям искать меня. Наверняка он будет волноваться – ну и пусть. Мне всё равно!
Я бежала, не чувствуя ничего, кроме боли и зверского холода, проникавшего сквозь одежду. Оба ощущения были сильными и невыносимыми. Всё тело напряглось, сжавшись в ледяном ночном воздухе. Мышцы, натянутые как струны, толкали меня вперёд, гоня прочь от источника всех моих бед – словно я в самом деле могла убежать. Я не помнила, когда из глаз потекли слёзы, но чувствовала, как они холодят мне щёки под ударами ветра. Уже стемнело, и я была благодарна за крохотные пятна света от уличных фонарей.
Холод обжигал руки и ноги, и я пожалела, что не захватила с собой куртку. Добравшись до остановки, я так обрадовалась, что готова была расцеловать даже тротуар. Я в изнеможении опустилась на скамейку, пытаясь убедить себя, что всё будет порядке, хотя понятия не имела, что буду делать, если Анна пострадала – или хуже того.
Нужно позвонить ей.
Я с замиранием сердца слушала длинные гудки, дожидаясь, когда Анна подойдёт к телефону.
«Пожалуйста, будь там! Пожалуйста, возьми трубку!» – мысленно взмолилась я, но тут включилась голосовая почта.
Я пробовала снова и снова – безуспешно. В конце концов мне пришлось сдаться. Я сказала себе, что Анна просто спит. Ведь уже поздно. Ожидание было мучительным, и мне становилось только хуже. Я сидела на скамейке, сознавая свою беспомощность и позволяя всем горестям мира обрушиваться на меня. Крепкие стены, которые я возводила всю жизнь, рассыпались. Я осталась одна – беззащитная и сломленная – и могла лишь отчаянно, безудержно рыдать. Наверное, прохожие пялились на меня, но это не имело ни
