всё и дело, что себя вы увидеть не можете целиком – только руки, туловище, ноги… И вы вглядываетесь в зеркала, но там снова – только слепки, наброски.
Вы вроде бы и там – в этих отражениях. Но вы всё равно не видите цельного образа.
Вы есть, и вас нет, и нужно делать следующий стежок, а за ним следующий, и снова переход хода – продолжая дурную бесконечность «странной петли».
Поскольку мы создали некое представление о себе, мы вынуждены им заниматься. Наше «я» можно сравнить с домашним питомцем. Мы заводим его, чтобыпорадовать себя, – потому что нам плохо, нам одиноко, – но как только он у нас появляется, мы вступаем в бесконечный цикл взаимодействий с ним, мы играем уже в его игру.
Да, кому-то повезло с его питомцем – он тихий и спокойный. Но что если он грызёт мебель, гадит по углам, не спит по ночам, требует постоянного внимания, а вы не можете покинуть дом, пока не вычистите свою одежду от шерсти? Если вы на всё это, как говорится, не подписывались, то затея завести себе такого «друга» напоминает какое-то безумие.
Однажды меня попросили проконсультировать молодого человека, который постоянно заводил львов. Нет, я серьёзно. Есть целый теневой рынок покупки и продажи диких животных. Так вот, этот парень раз за разом покупал очередного львёнка и возился с ним, как с милой игрушкой, параллельно зарабатывая тем, что сдавал его для фотосессий.
Но львята имеют свойство превращаться из милых созданий в полноценных хищников с огромной пастью, когтями и весьма специфическим нравом. Обычно таких львов-переростков, взятых на воспитание потехи ради, сдают в частные зоопарки. Но этот молодой человек настолько привязывался к очередному питомцу, что его родственники начали бояться за его жизнь.
С горем пополам, буквально с боем они добивались, чтобы очередной половозрелый хищник оказался наконец за решёткой. Это разбивало хозяину сердце. Он божился, что больше никогда не повторит своей ошибки и не заведёт нового дикого зверя. Но проходила всего пара месяцев, и в его квартире снова появлялся очередной львёнок. И всё повторялось заново.
К сожалению, парень страдал умственной отсталостью. Несмотря на то что ему было уже 28 лет и выглядел он очень внушительно, его разум остался на уровне 9–10-летнего ребёнка. В школе он дважды был второгодником и, по сути, формально получил среднее образование.
Но родители не хотели замечать этого – парень добрый, хороший, любит животных… А то, что не Эйнштейн, – ну не всем же им быть! И только странное увлечение сына львами заставило родителей уже далеко не юного натуралиста искать помощи у психиатра.
Мы все до боли напоминаем этого незадачливого молодого человека.
В раннем детстве мы заводим себе «я», потому что нам с ним здорово.
Это же так круто – ощущать, что у тебя есть «я»! Но это мило и безобидно, только пока мы маленькие, пока до нашего «я» никому нет никакого дела. Но в конце концов мы оказываемся во взрослом мире, где к нашему «я» возникает уже множество вопросов.
Да и само наше «я» растёт вместе с нами, и о нём всё сложнее заботиться. Раньше ему было достаточно получить новую игрушку или выступить со стишком на детском утреннике. А теперь ему нужны квартиры, машины, статусная карьера, уважение окружающих и, конечно, великие свершения. Но оно всегда голодно, и мы не перестаём наворачивать его петли.
Чем больше мы получаем, чем большего достигаем, тем наше «я» становится больше.
Теперь, оглядываясь на него, мы видим перед собой вечно голодного монстра, но мы не замечаем ничего странного и необычного… Мы привыкли защищать наше «я», заботиться о нём. Почему мы должны обращать внимание на незначительные перемены?
Перемены в нашем «я» и в самом деле кажутся нам незначительными. Они происходят по чуть-чуть, но каждый день, каждый месяц, каждый год. Это как с собственными детьми – совершенно непонятно, в какой именно момент они вдруг стали самостоятельными личностями. Казалось, ещё вчера они ходили пешком под стол, а ты вытирал им яблочное пюре с личика… А тут на тебе – университет, и до свидания, дорогие предки!
Полотно нашего «я» плетётся всю жизнь – петля за петлёй, – а мы даже не осознаём, каким огромным оно стало, ведь мы всегда заняты конкретной петлёй.
Не замечаем мы и того, как нитки, которыми мы только начинали его плести, уже давно разрослись до корабельных канатов.
Наше «я» буквально придавливает нас, определяет всю нашу жизнь. Мы видим перед собой лишь его, мы живём им. Но даже осознание этого странного безумия не помогает. Ведь само это понимание – часть нашей «странной петли».
Мы пытаемся освободить себя от самих себя и удивляемся, что у нас не получается.
Каждая мысль о том, как избавиться от ненужных, бессмысленных страданий, – это новое обращение к «я», а потому и виток спирали, новая петля.
Кажется, что, продумав всё до конца, мы сможем выбраться из этого порочного круга.
Но у порочного круга нет конца, он – круг.
Вечное возвращение
Я буду вечно возвращаться к той же самой жизни, в самом большом и малом…
Фридрих Ницше
Разумом можно понять, что твои страхи нереальны. Ты не умрёшь от приступа панической атаки, тебя не бросят и не предадут просто потому, что ты сегодня неважно выглядишь, тебя не уволят с работы из-за одной ошибки, а если и уволят, то, возможно, это даже к лучшему.
Рассуждая последовательно и логично, конечно, можно понять, что бояться нам особо нечего. Но если эмоция уже запущена, она делает свой круг, несмотря на это наше понимание.
Если нам страшно, мы будем бояться, даже если «умом понимаем», что бояться нам нечего.
Это как с фильмом ужасов или каким-нибудь триллером с расчленёнкой: лёжа на диване перед телевизором в своей собственной квартире, вы ничем не рискуете, но страх схватывает вас изнутри.
Можно осознать также и то, что наши обиды на других людей, конфликты с ними, наше беспокойство о том, как мы выглядим в их глазах, и переживания по поводу того, что они о нас думают, – лишь наши собственные проекции.
Но мы всё равно будем страдать, подсознательно подыскивая доказательства в пользу того, что все наши предположения оправданы.
Иными словами, решить проблему нашего «я» тем же способом, которым мы его создали, – это мартышкин труд: суеты много, толку – ноль. Да, нам кажется, что мы есть, что наше «я» – это что-то действительное, подлинное.
Но это лишь эффект «странной петли», а наше «я» – лишь эхо изначального бытия, повторяющее само себя и исчезающее в нём.
Попробуйте повторять одно и то же слово – долго и вслух. Вы очень скоро заметите, что в вашем собственном ощущении это слово теряет всякий смысл – начинает казаться какой-то тарабарщиной, глупым звуком. Именно так мы заболтали своё бытие, слишком долго повторяя – «я, я, я».
Не пора ли нам очнуться? Наше сознание устроено как бесконечная рекурсия, всё наше восприятие мира – лишь танец с собственными тенями; наконец, любая попытка выйти из этого круга создаёт новый круг. Почему мы продолжаем придавать смысл своему «я»?
Знак уробороса – змеи, кусающей себя за хвост, – возможно, древнейший из всех мифологических символов. Мы даже не знаем, где этот образ впервые возник – в какой цивилизации и на каком континенте. Мы встречаем его везде – в Древнем Египте, у ацтеков, в Греции, Скандинавии, Индии, Китае и у африканских племён.
Но что в этом знаке? Может быть, настоящая свобода заключается не в том, чтобы разорвать эту «странную петлю»?
