любым способом доказать, что это ложь. Хотелось кричать, рычать и ругаться. Да как они посмели сказать такое обо мне! Но слава Богам, разум проснулся вовремя, и я решил отмолчаться. Не подтверждать и не опровергать эту грязь. Хищницы отвязались. Им на смену пришли два придурка, один смазливый идиот, непонятно за какие заслуги нанятый в штат, и бесполое нечто, работающее в отделе дизайна. И если женщин трогать мне не позволяли моральные принципы, то с этими медузами было проще: силой втолковал, где я видал их интерес. С тех пор стало проще. А шепотки по углам… Какое мне дело, что думают обо мне сухопутные? Уже в первые дни стало ясно, что с большинством присутствующих друзьями мы не станем. Вполне возможно, что в этом мире друзей, кроме Марии, у меня и не будет, впрочем, и на родине с ними было туго.
День прошёл тихо и продуктивно. Офис жил привычной жизнью. Люди работали да сплетничали, давние соперники и соперницы строили друг другу мелкие козни, в общем, ничего необычного. А ведь, и правда, привык, ведь сначала подобные вещи и поведение меня изумляли и вгоняли в ступор.
Домой из-за транспорта явился чуть позже обычного и с порога наткнулся на злобный, колючий взгляд Марии. Чего это она? Случилось что ли что?
— Привет, — поздоровался осторожно.
— Ну привет, — недобро улыбнулась сухопутная.
— Ты чего? — растерялся я совершенно.
Мысленно пытался найти причину, за что мог впасть в немилось девушки, но ничего не находил. Напротив, последнее время я паинька, да и с Марией мы вроде нашли подобие общего языка. Так какая рыбина её укусила?
— Айрон, прямо и без увёрток, чем ты занимаешься на работе? — прилетел вопрос.
— Работаю, — разве не очевидно?
— Хорошо, — вздохнула Маша, мне показалось, что она еле сдерживается, настолько зла. — Спрошу по-другому, чем именно ты там занимаешься?
— Заполняю бумаги, считаю, составляю сметы и прочее, — отозвался, недоумевая.
— И только? — прищурилась сухопутная.
— Да, — сам уже начал раздражаться. — А в чём, собственно, дело? Что за допрос с порога?
— Да вот, дошла до меня сегодня информация, что ты у нас, оказывается, парень популярный. Вниманием женским не обделённый, — зашипела Мария.
Я остолбенел. И из-за этого весь шум? Из-за того, что несколько дур какое-то время мне житья не давали, да и сейчас, несмотря на собственные обвинения, нет-нет, да подкатывают попытать счастья. А об источнике и гадать не стоило. Кроме Юлии, никто ничего сказать не мог. Вот ведь! Хотел, как лучше, не желал донимать девушку своими проблемами, жаловаться. В итоге мне приписали… Когда до меня дошло, в чём обвиняет меня девушка, я аж на месте от возмущения подскочил.
— Ты в своём уме, сухопутная? — зарычал я. — Да как тебе в голову такое пришло! Чтобы я, да путался с твоими соплеменниками?! Это отвратительно! Мы разные виды, и я до такого никогда не опущусь! О подобном и думать противно! Боги! Похоже, грязь в головах — это особенность вашей расы!
Лицо девушки стало растерянным, а потом виноватым. Она несколько раз хлопнула ресницами и посмотрела на меня совсем другим взглядом.
— Айрон, я… — произнесла Мария.
— Поскорей бы состоялся твой аукцион, после я сам себе найду жильё, — перебил я.
— Извини, я не подумала, — виновато. — Не знаю, что на меня нашло.
— Зато я знаю. Все вы, сухопутные, одинаковы, — выплюнул с отвращением.
А внутри ворочалось такое мерзкое и горькое разочарование. Было до крика зло и обидно. Хотелось что-нибудь сломать, разнести в пыль.
— Я же извинилась, — с каким-то отчаянием отозвалась девушка. — Меня понять попробуй, что я ещё должна была подумать, услышав такое? Ты же работаешь среди людей и должен был понять, что представляют из себя мужики…
— Может, стоило вспомнить, кто я? — отозвался я. — Мне казалось, мы научились понимать друг друга немного. Я ошибся.
Не желая больше слушать никаких слов, бегом взлетел на второй этаж и скрылся в ванной. Внутри кипели самые разнообразные мрачные эмоции. Постепенно вода меня расслабила и успокоила, только на языке горчило разочарование. Почему-то, когда всякие гадости говорили посторонние, это хоть и раздражало ужасно, но не было столь фатально. Услышать подобное от Марии оказалось неожиданно больно. Понять бы ещё, почему.
***
МАРИЯ
Ссора с Айроном заставила меня почувствовать себя распоследней дурой, а ещё какой-то озабоченной гадиной. А всё Юлька с её подозрениями. Походу, паранойя заразна.
После того, как парень скрылся, я и сама пыталась понять, какого чёрта меня так закоротило? Ведь не раз парень с нескрываемым отвращением критиковал излишне свободные взгляды и поведение землян. Так с чего у меня в отношении него такие мысли возникли вообще? Ну и главное, даже если бы подозрения оправдались, моё-то какое дело? Это его жизнь, и он свободный… почти человек. Как же глупо! Выставила себя неадекватной истеричкой, у которой в голове все мысли об одном. Позорище.
Выждав несколько часов, поскреблась в комнату сиэрнара. В это время он ещё не должен спать. Не сразу, но послышалось приглашение войти. Айрон расположился в постели с нетбуком на коленях.
— Чего-то хотела? — а голос такой ровный, даже пустой.
— Да, — произнесла я. — Извиниться. Айрон, мне правда очень стыдно. Сама не понимаю, откуда такое вылезти могло. Прости.
Иномирец молчал, а мне с каждой секундой становилось всё паршивее. Похоже, обидела я его слишком сильно. А пока ждала ответа, невольно разглядывала его. Неудивительно, что неразборчивые в связях сучки с тормозов слетели. Если судить не предвзято, смотреть на него, как на обычного парня, Айрон преступно красив. Длинные темные волосы шёлковыми лентами рассыпались по плечам, бледное лицо без единого изъяна, большие яркие глаза в обрамлении шикарных ресниц, прямой нос, пухлые губы. Широкие плечи, узкая талия, длинные ноги, и всё это совершенство могло похвастать красивым узором мышц без капли жира. С такой внешностью он бы мог легко построить карьеру в модельном бизнесе, но не с его принципами.
— Я уже не злюсь, — наконец произнёс Айрон. — Разочарован.
Его слова заставили окончательно поникнуть. Разочарование — одно из самых страшных чувств. Оно хуже любой злости или обиды. Это почти всегда приговор.
— Прости, — больше у меня не было слов.
— Постараюсь, — вздохнул сиэрнар. — Но сейчас желания болтать у меня нет. Давай завтра.
Кивнув, покинула обитель парня. И всё же, это «давай завтра» давало надежду. Дико и странно, но находиться с русалом в ссоре было почти физически больно. Он стал мне слишком близок и дорог. Как так вышло? А кто бы знал. Но так уж было.
* * *
Визит подруги вечером
