Линден стояла в дверях, созерцая Ральфа и улыбаясь во весь рот. Старенькая, совсем седая, в большом свитере и шапке, она вдруг показалась ему такой родной, что на глазах выступили непрошенные слезы. Она единственаня не забыла о нем. И, пока ее внучка развлекается с новым мужем, наслаждаясь его объятьями и поцелуями, пришла сюда...
— Это вы постарались? – Ральф окинул рукой все преобразования.
— Я, конечно.
Она прошла по кухне и села к столу напротив Ральфа.
— Зачем?
Миссис Линден долго смотрела на него. Когда-то красивая, теперь она превратилась в дряхлую старушку, которая еще держалась, и держалась потому, что ее помощь была нужна другим. Как бы справилась Мейбл без ее помощи? Как бы... Как бы он сам жил, если бы она не оказывалась на его пути каждый раз, когда он остаравливался на развилке.
— Я обещала твоему деду, что ты не превратишься в него, – проговорила она, и поднялась, чтобы сделать кофе.
Зажужжала кофемашина, наполняя кухню уютом и теплом. Ральф поставил локти на стол и смотрел, как суетится сгорбленная старушка в смешном свитере. Старушка, которая, возможно, заменила ему мать.
— У вас ничего не получилось, – усмехнулся Ральф, – круг завершен, я тут. И я никуда не собираюсь больше уезжать.
— Это очень хорошо, – миссис Линден поставила перед ним кружку с кофе, и села, отпив глоток из своей, – это хорошо.
— Чем? Мейбл подаст на развод и мне придется ей его дать. И вот я уже, как дед, останусь тут... Один.
Она усмехнулась, немного грустно.
— Не сравнивай себя с ним. Ты молод и богат, и твоих детей не убили в перестрелке. Джованни потерял все, оставшись с ребенком на руках, ты же просто опустил руки.
Он сжал губы.
— Да какая разница, как я сюда попал? Главное, я здесь. И мой кадиллак тоже здесь. Будем стареть с ним вместе.
Повисло молчание. Они пили кофе, смотря куда-то внутрь себя, оба задумавшись о своем. Миссис Линден, казалось, стала еще меньше, и волосы ее, совсем седые, сникли вместе с ней.
— Всегда есть надежда, Ральф. Всегда есть, куда двигаться. Главное, чтобы было куда вернуться.
Он поднял на нее глаза.
— Спасибо вам.
Миссис Линден дернула плечом совсем как Мейбл.
— Да не за что. Я всегда была ответственна за тебя, – улыбнулась она.
...
Это был тот день, когда наконец-то прошел тот самый эмоциональный надрыв, что случился с ним в Париже. Нажав однажды на газ на перевале и повернув руль на дорогу, а не в сторону обрыва, Ральф разрешил себе жить. Будущее было туманно и неясно, но оно было. Только смерть ставит точку, стирая будущее. Сейчас же он не знал, куда ему двигаться, но мог позволить себе быть свободным.
Узнав, когда Мейбл не будет дома еще несколько месяцев, он сходил к детям, которые бросились ему на шею, расспрашивая обо всем. Мейбл он не видел и не стремился увидеть. Ему было больно даже думать о ней, и он решил, что не стоит бередить раны. Он ждал, что она пришлет ему повестку в суд, чтобы развестись и стать друг другу окончательно чужими. Закрепить этот статус, что давно стал реальностью. Но время шло, а повестка не приходила. Дети, за которыми он стал по утрам заезжать, чтобы отвезти их в школу и немного разгрузить миссис Линден, хлопотавшую по дому, ничего не говорили о новом папе, но Ральф смирился с его наличием и не интересовался жизнью жены, будто застыв внутри и стремительно превращаясь в своего деда.
Нужно ли ему то будущее, которое туманно, думал он. Возможно, его и нет, и он проведет пару десятков лет так, как провел дед, в пьяном угаре, застряв в вечном настящем? Ему звонили из Голливуда, приглашая на пробы, работодатели, заказывавшие статьи, даже Нелли, но он всем говорил «нет». Его больше не интересовала та красивая жизнь, что он вел в последние бесполезные годы. Те годы, которые мог провести с Мейбл и не потерять ее навсегда.
А потом случилось страшное.
Вечером одного из пустых дней раздался звонок, и он услышал взволнованный голосок своей дочери Аманды:
— Папа, бабушке плохо, она не встает!
Пытаясь собраться с мыслями, Ральф подскочил, в ужасе поняв, что миссис Линден уже на самом деле стара. Он бросился в гараж, даже не дослушав, что говорила его дочь, рванул с места в карьер, нажав на газ, и через минуту стоял на пороге дома миссис Линден и своих детей.
Миссис Линден сидела в кресле, и лицо ее было белее бумаги. Синие губы тряслись, а глаза были закрыты, и она не открыла их даже тогда, когда в комнату ворвался Ральф.
— Себастьян, скорее!
Он подхватил миссис Линден под руку, Себастьян взял ее с другой стороны, и вдвоем они поволокли старушку к машине, где уложили на заднее сиденье.
— все будет хорошо, – Ральф завел мотор, смотря на перепуганные мордашки двойняшек.
Миссис Линден застонала, потом закашлялась, и Ральф посмешил хлопнуть дверью и нажать на газ.
Машина неслась по серпантину, рискуя сорваться в пропасть. Ральф с трудом сдерживал желание ехать еще быстрее. Вот от самое место, где он стоял не так давно, размышляя о вечном, и мечтая закончить свою жизнь там, где был счастлив.
— Миссис Линден, дежитесь, – проговорил он, и услышал, как она вздохнула.
Значит не все потеряно. Значит у них всех есть будущее, и не важно, каким оно будет! Главное, что оно будет!
Дорога вывела его на хай вей, и он вдарил газу, обгоняя другие машины. До госпиталя было совсем близко, но ужас, что поселился в его душе, гнал его, заставляя нарушать все мыслимые правила. Огни больницы ослепили его, когда он бросил машину прямо у входа, подхватил миссис Линден на руки, как ребенка, и внес в холл.
Сбежались врачи, положили миссис Линден на каталку и куда-то увезли, а Ральф сидел, не понимая, где он и что происходит. Будет ли миссис Линден жить он не знал. Он оплатил какой-то невообразимый счет, выслушал врача, не понимая ни слова, и остался сидеть, сжимая голову руками.
Миссис Линден стара, но она должна жить. Он не позволит ей умереть, потому что кроме нее у него нет никого, кто бы интересовался его делами. Он найдет лучших врачей, чтобы только еще раз увидеть, как
