class="p1">На этих словах Хейден пошел быстрее, будто хотел сбежать от меня. Вопросы его не повеселили, наоборот, он стал мрачным и неразговорчивым. Я едва поспевала за ним.
– Хорошо, не рассказывай, не буду лезть в ваши дела, – проговорила я, и тут земля буквально ушла у меня из-под ног.
Я полетела вниз, ударяясь обо все подряд. Сначала мне показалось, что это яма, но потом я заметила кирпичную кладку. Упав, я сильно стукнулась головой о камень. Все тело болело, будто меня крутили в бетономешалке. Кажется, при приземлении хрустнула правая нога.
– Валери! – закричал Хейден.
Я закашляла, волосы вновь растрепались. С трудом перекатившись на спину, я достала телефон. Экран треснул, но он еще работал. Я включила фонарик.
– Хейден! – крикнула я, смахивая с лица комья земли.
– Сейчас позову на помощь, держись!
Я не могла перестать кашлять, с трудом привстала и решила оглядеться вокруг. Лучше бы я этого не делала…
Возле меня лежала Карен. Ее глаза стали какими-то мутными, но в них явно читался страх. Мне показалось, что ледяная рука девушки зацепилась за мою куртку, будто держалась за меня. Я резко отпрянула, но в старом колодце было слишком мало место для нас двоих.
– Хейден! – заорала я во все горло и не узнала свой голос. – Хейден, вытащи меня отсюда, прошу!
Я вскочила, позабыв о боли, попыталась карабкаться верх, но все напрасно. Из глаз потекли слезы, так страшно мне никогда не было. Я снова посмотрела на тело Карен, по ней бегали какие-то насекомые, а изо рта выполз жук. Она смотрела на меня, словно живая.
– Валери! – Хейден вернулся.
– Хейден! Она здесь! Карен здесь! – я кричала, сползая вниз по стене.
Потом у меня пропал дар речи, я просто сидела и таращилась на нее. Уж лучше было упасть в обморок, но я впала в ступор, плакала и дрожала от страха.
Глава 12
«Тело Карен Митчелл было обнаружено в старом колодце, причина смерти устанавливается».
Эта новость потрясла город и напугала всех жителей Уотервилля. Шериф не делал поспешных выводов, но люди начали строить свои версии. Что, если это убийство? Значит, убийца все еще на свободе? А если несчастный случай? Никто не знал точно, люди жили догадками и это страшно пугало их.
Уотервилль погрузился в сумрак, его будто заволокло туманом скорби и страха, отделив от соседних городов. Оставалось лишь ждать и надеяться, что все вскоре наладится и прежняя жизнь и радость вернется в город. Но возможно ли это? Одно знаю точно, родители Карен никогда не оправятся после этой трагедии.
Каждый раз, закрывая глаза, я оказываюсь в том колодце. Я сидела, прижимаясь спиной к кирпичной кладке, но это мало помогало. Ничто не могло отдалить меня от мертвого тела. Каждый раз, закрывая глаза, я вижу Карен. Ее ноги были неестественно выгнуты, наверное, из-за сломанных костей. В колодце было ужасно холодно, но тогда я не обращала на это внимания.
Пока Хейден звал на помощь и возле колодца толпились люди, придумывая, как меня достать, я светила фонариком на стену. Правая рука Карен была изогнута, а пальцы прижимались к стене, будто она пыталась карабкаться, а когда я присмотрелась, то увидела на старых кирпичах следы от ногтей. Я позабыла о холоде, ведь страх парализовал все тело от одной мысли, что Карен была жива, когда упала сюда. Не знаю, сколько она пролежала в колодце, прежде чем умерла…
Заброшенный колодец находился далеко от дороги и считался безопасным, ведь администрация давно решила засыпать его. Видно, кто-то поленился и заколотил его досками и лишь сверху, для виду, засыпал землей. Шли годы, доски прогнили, все заросло травой, и со стороны казалось, что старый колодец стал частью лесной опушки. Дети могли здесь гулять и даже не знать, какая опасность таится прямо у них под ногами.
Мне повезло, что осталась жива, – отделалась лишь ссадинами, ушибами и сотрясением мозга. Я провела ночь в больнице, а утром тетя забрала меня домой. Я не могла спать, не хотела думать и вспоминать произошедшее. Хотела стать пустым местом, но наступило утро, значит, я действительно жива.
Моя комната осталась неизменной с того момента, как я отправилась на поиски. Только я вернулась в свою комнату, а Карен осталась в морге. Я лежала в постели, когда Джулс вошла. Тогда, в колодце, я больше переживала за нее, чем за себя.
– Ты не спала?
Джулс держала стопку заботливо выглаженной одежды. Я уже научилась распознавать все стадии ее настроения. Например, когда она злится на себя, то идет убираться, пусть весь дом и так блестит от чистоты, это неважно. Она перемывает посуду по несколько раз, по два-три раза моет полы. А если уж совсем все вычистила в доме, идет гладить и стирать чистую одежду. Джулс всячески занимает себя, лишь бы перестать думать и не слушать внутренний голос. Она считает себя виноватой во всем, хотя это не так.
– Нет, не спится, – ответила я и чуть привстала.
– Тебе нужно отдохнуть.
Она начала убирать чистую одежду в комод. Понятно, пока я была в больнице, тетя всю ночь гладила одежду и убиралась в моей комнате.
– Я себя хорошо чувствую, – воспротивилась я.
– Это не так! – Она резко обернулась.
Джулс была бледной, возможно, дело в сером свитере, но она все равно казалась мне болезненной. Ни грамма косметики, под глазами темные круги, а безупречные волосы тетя убрала в пучок. Ее челюсти напряглись, будто она хотела сказать что-то, но сдерживала себя. Изящные пальцы Джулс впились в стопку одежды.
– Тебе нужно походить к психологу.
– Нет уж, хватило прошлого раза, – перебила я, вспоминая, как недолюбливаю врачей.
– Как только твой прежний психолог отправит свои записи, мы поищем нового в Уотервилле.
– Все хорошо, – пыталась успокоить ее я.
– Ты могла умереть, понимаешь? Вместо одного трупа сейчас в морге было бы два! – прикрикнула она так, что я вздрогнула.
Впервые вижу Джулс такой. Я замолчала, не зная, как ее успокоить. Что бы я сейчас ни сказала, это мало поможет.
– Нам не стоило идти, надо было остаться дома!
– Дома меня могло ударить током, я могла упасть с лестницы и сломать себе шею, – начала я, взглянув на перебинтованную руку.
– Ты сейчас оправдать меня пытаешься? – Джулс продолжала злиться.
– Нет. – Я посмотрела на нее. – Кому суждено умереть, тот умрет, судьбы не избежать, как ни старайся. Но я жива, даже кости целы, – я указала на руку. – У меня всего лишь ушибы.
– Валери… – Тетя закатила глаза
