Сацюка, И.И. Пахомова, Г.Е. Водопьянова, Г.В. Василенко, А.С. Ахлестина, К.Н. Калашникова, А.П. Рынковского, Д.Д. Кособродова, Г.К. Рябошапку, С.Г. Леонова, М.Д. Якушева, С.Н. Чукина и многих других ветеранов, что в итоге самым положительным образом сказалось на качестве и темпах проведения подготовительных мероприятий и событиях начального периода боевых действий. С большим старанием они учили будущих партизан, как ориентироваться в лесу, разжечь костер под дождем, без лишнего шума передвигаться (особенно ночью) и маскироваться, готовить пищу, устраивать ночлег из подсобных материалов, оказывать первую помощь себе и своему товарищу в случае ранения, ушибов, переломов или отравления. Например, в Феодосийском отряде находились партизаны 1919-1920-х гг. А.А. Куликовский, Н.И. Щербаков, К.Л. Павлов, братья Никифор и Федор Краснобаевы, которые снова попали в те же места, где воевали в годы гражданской войны. Это наложило на них дополнительную ответственность по подготовке партизан в ориентировании, знании местности, приемов и способов партизанской войны[284].
Особое внимание уделялось отбору и подготовке проводников и связных, особенно тех, кто должен обеспечивать связь с вышестоящими штабами. Вообще организационной работы было очень много. При этом сложности были даже у ведущих организаторов всего движения. Генов записал: «Черт знает, что делается, мне поручена такая большая работа, я должен все время быть в лесу, на месте, должен указывать людям где закладывать базы, где ставить лагеря, и как все это делать. И вот, я до сих пор не имею транспорта, машины. Несмотря на мои просьбы, мне обещают, но не дают. И вот я должен ехать не тогда, когда и куда мне нужно, а тогда, когда Кадыев соблаговолит мне дать свою машину. Вместо того, чтобы вчера приехать, я только смогу приехать в Карасубазар, и то приехал на случайной машине. И это во время, когда в городе в каждом учреждении по несколько машин. Но… начальство и «герои» мирного времени держат их на всяких случай для себя… Итак, обязанности большие, а прав и полномочий никаких. Вот и работай…»[285].
Но это было только частным решением общих проблем. Основным недостатком, снизившим интенсивность последующего развития сопротивления оккупантам, было отсутствие в течение всего подготовительного периода практических органов управления – штаба партизанского движения и штабов партизанских районов, с организацией которых должна была начаться работа по созданию условий для ведения «малой войны». Недопонимание обкомом ВКП(б) роли и значения штабов не позволило в относительно спокойной тыловой обстановке (июнь – октябрь 1941 г.) организовать специальную партизанскую подготовку командного, основного личного состава отрядов и районов, разработать задачи и варианты боевых действий в зависимости от предполагаемой и складывавшейся обстановки, а также наладить действенный контроль за созданием базовых лагерей, закладкой в хранилища продовольствия и средств МТО и выходом с 28 октября партизанских отрядов на свои участки боевого предназначения. Заканчивался четвертый месяц войны, однако из-за продолжающегося непрофессионального подхода к организации «всенародного сопротивления врагу» со стороны руководителей ОК ВКП(б), НКВД Крымской АССР и недооценки ими растущей угрозы оккупации полуострова Штаб партизанского движения Крыма по-прежнему не создавался, что серьезно мешало завершению работ по созданию партизанской инфраструктуры и специального обучения личного состава отрядов. Из-за отсутствия специалистов, знакомых с основами современной партизанской войны и диверсионной работы, не были организованы хотя бы краткосрочные курсы по подготовке командиров отрядов и начальников партизанских районов к единому пониманию методики и способов выполнения боевых задач, да и сами конкретные боевые задачи так и не были сформулированы[286].
26 октября 1941 г. в Симферополе состоялось последнее большое совещание всех руководителей партизанских районов и Штаба главного руководства, наконец-то утвержденного постановлением бюро Крымского ОК ВКП(б) от 23.10.1941 г., согласно которому командиром партизанских отрядов Крыма стал А.В. Мокроусов, комиссаром – С.В. Мартынов, начальником штаба – И.Г. Сметанин. Этим решением председателю СНК Крымской АССР М. Ибраимову было предписано выделить два миллиона рублей на нужды партизанского движения[287].
В этот же день всем, еще пока неофициальным начальникам партизанских районов было доведено штатное расписание их штабов, которые должны были состоять из восьми человек: начальника и комиссара района, начальника штаба, начальников разведки и медицинской службы, казначея, повара и радиста. И.Г. Генов перед совещанием записал в своем дневнике: «Если бы центральный штаб, а также штабы районов и отрядов были созданы хотя бы месяц назад, можно было бы сделать значительно больше, чем сделано до сих пор…»[288].
В своих неопубликованных дневниковых записях Генов был еще откровеннее: «2 ноября. Более двух месяцев я занимался подготовкой организации партизанских рядов, закладки баз, формирования отрядов. И за это время никто ни разу из обкома со мной не говорил. И что я делаю, как я делаю, это, видимо, никого не интересует.
Так я и ушел в лес, и из 7‑ми секретарей обкома, ни один из них не нашел время и не проявил интереса к нашему делу, и чтобы со мной поговорить. Если бы Каранадзе мне не помогал, мы не имели бы ничего похожего на то, что сейчас мы имеем. Это было бы не организованное, а стихийно возникшее партизанское движение. Со всеми последствиями…»[289].
Выход в лес. 26 октября Штабу главного руководства, в состав которого входили, кроме Мокроусова, Мартынова и Сметанина, также помощник начальника штаба О.А. Мокроусова (супруга А.В. Мокроусова), начальник особого отдела И.Н. Казаков, начальник финансовой службы Я. Я. Казакевич, начальник медико-санитарной службы П.В. Михайленко, было приказано «со всем имуществом выехать в охотничий домик Крымского госзаповедника»[290]. Но реальность была не такой оперативной – функционеры немногочисленного ШГР добирались в район Центральной котловины Крымских гор, в помещения бывшего царского охотничьего домика и Козьмо-Демьяновского монастыря только к 4 ноября. 28 октября в лес прибыл командующий партизанским движением А.В. Мокроусов с начштаба И.К. Сметаниным. 31 октября на грузовике приехала П.В. Михайленко, 2 ноября после получения последних инструкций от В.С. Булатова и Г.Т. Каранадзе в заповедник добрались комиссар партизанского движения С.В. Мартынов и начальник особого отдела НКВД И.Н. Казаков. Только во второй половине дня 5 ноября сотрудники ШГР дошли до Бурлак-Кош, лесного урочища на северных склонах г. Черная. Об этом оставила воспоминания П. В. Михайленко: «Около двух часов дня снова пошел дождь со снегом. Мокроусов распорядился: всем, кому он скажет, собираться, через полчаса выходим. Нас было: Мокроусов, его жена, Мартынов, Казаков, Казакевич, Сметанин, Домнин и я… Взяли сухарей в вещмешки и карманы и вышли, а дорога – горы, овраги. Идти так тяжело, кажется, лопнет сердце… Мокроусов идет прекрасно, не отстает и его жена. Мартынов идет очень плохо, плохо идет и
