чем в Москве, к тому же по тем меркам я сама неплохо зарабатывала. Как говориться в поговорке: с паршивой овцы – хоть шерсти клок. Так я тогда думала. Переехав в Москву, я написала бывшему, что теперь дети живут в столице, где жизнь обходится в разы дороже, и потребовала от него алименты в размере двадцати тысяч рублей в месяц (я тогда была еще глупой и неопытной, но сейчас знаю, что это мизерная плата на фоне местных доходов). Я была уверена, что он добровольно пойдет навстречу детям (ведь это его родные дети!!!). Как же я ошибалась. Вместо этого он решил не платить совсем.
Я долго боролась за то, чтобы отец стал обеспечивать своих детей. Я не сразу смогла подать в суд на выплату алиментов, а когда смогла – иск не приняли, ведь я не знала его адреса. Сам же «заботливый папа» к тому времени уже жил в Сочи со своей нынешней женой. Они неплохо проводили время, даже летали в Египет как в раз то время, когда он перестал платить. Наверное, хорошо отдыхалось на детские невыплаченные деньги. Но я продолжала добиваться справедливости. Его жена постоянно хотела связаться со мной, и один раз даже мы пообщались с ней по телефону. Она пыталась всячески отговорить меня от искового заявления, настаивала на нотариальном соглашении на алименты в размере тех самых десяти тысяч (десять тысяч в месяц на двоих детей, Карл!), пыталась замотивировать меня собственным примером, рассказывая, что у нее – трое детей от трех (!) разных официальных (!) мужей. Я назвала ее коллекционером. Она же мне говорила о том, что лояльно относится к каждому своему бывшему мужу и не требует с них алиментов, если те оказываются в трудной жизненной ситуации. Я же сказала, что поступать столь гуманно с человеком, который издевался надо мной четырнадцать лет, не собираюсь. Разумеется, она рассказывала, какой он замечательный муж и отец, и как ей не верится в то, что он некогда был тираном. Мне же было на самом деле плевать. Меня волновало одно: мои дети должны быть сыты и одеты, и не только за мой счет. Спустя какое-то время эта барышня написала мне, что мой бывший муж официально удочерил ее младшую дочь, которой на тот момент было всего около двух лет, соответственно, на его обеспечении находится иждивенец, что для меня и моих детей скажется негативно при назначении алиментов. Я сочла это крайне циничным поступком по отношению к собственным детям и продолжила ждать назначенного судебного заседания. Позже выяснилось, что это были блеф и шантаж, нацеленные на то, чтобы меня запугать, дабы я забрала иск. Она даже сказала, что ее папа-генерал вмешается, если я не заберу исковое заявление. Смешно, ей-богу.
Однако суд состоялся. Я просила у судьи все те же скромные по московским меркам двадцать тысяч рублей: по десять тысяч на ребенка. Судья смотрела на меня с удивлением. К слову, заседание могло и не состояться по той причине, что ответчик не был извещен. Все потому, что его адрес проживания в Сочи я, разумеется, не знала, и указала адрес его постоянной регистрации: моя квартира в ДНР. Но мой бывший муж совершил ошибку, которая стоила ему выплаты алиментов, от которой он так упорно уклонялся: он прислал в суд ходатайство, написанное от руки (!), в котором написал, что не может явиться в суд по каким-то личным причинам. И – бинго! – он написал на ходатайстве свой адрес! Когда секретарь предоставила эту бумажку судье, та, удостоверившись, что ответчик знал о намеченном заседании, открыла его и вынесла вердикт, в котором назначила сумму, привязанную к детскому прожиточному минимуму Московской области, а тот в свою очередь постоянно индексируется. Она пошла мне навстречу, я это понимала. Она знала, что я с детьми переехала из ДНР, она поняла, что я еще не сильно ориентируюсь в московских ценниках, и самостоятельно назначила сумму. К тому же она присудила ответчику выплатить задолженность по алиментам (которая тянется за ним до сих пор), насчитанную с февраля 2022 года. Без оплаты остались ноябрь и декабрь 2021 и январь 2022 годов. Я не расстроилась. Это была маленькая победа моя и моих детей.
Пусть у него там, в Сочи, трое чужих детей, одна из которых даже зовет его папой, но здесь – двое родных, которым он к тому же искалечил психику, и он ОБЯЗАН их обеспечивать. На момент написания этих строк, мой бывший муж после своего отъезда весной 2021 года, виделся с детьми лишь однажды, когда со своей нынешней женой приезжал весной 2023 года в Москву. Они встречались пару раз, недолго гуляли, после чего дети ехали домой.
Из-за моего заболевания море, солнце и пляж мне запрещены. Соответственно, отвезти детей на море я не могу. Как же жаль, что у них ни один родственник не живет где-то рядышком с морем, даже самый дальний родственник. Как же жаль…
Слишком часто мужчины после развода с женщиной прекращают обеспечивать родных детей. Для меня это не мужчины. Это особи мужского пола, не имеющие права зваться отцами. Мужчина – это добытчик. Он должен добыть мамонта и обеспечить свое потомство. Так было и так должно быть. Отношения с матерью детей могут быть любые, но дети – это твое продолжение. Где бы и как бы ты ни жил, в лепешку разбейся, а своего ребенка не смей оставлять на произвол судьбы. Это закон природы, не только Семейного Кодекса.
А теперь вернемся к моему заболеванию. Я знала, что скоро мне предстоит химиотерапия. Конечно же я постоянно читала об этом различные статьи, рассказы людей. Я ожидала тошноту и рвоту, ожидала слабость и, разумеется – потерю волос… Я – тренер. Тренер должен выглядеть безупречно. Я – лицо того, что продаю людям, а в первую очередь – это внешний вид. Я боялась, что, потеряв облик, потеряю и возможность зарабатывать.
Я снова решила обратиться к бывшему мужу. Присужденные ему алименты он платил неохотно и нестабильно: ровно так, чтобы на него не завели дело об административном правонарушении. Долг рос.
21 сентября 2022 года в день своей первой химии я написала ему сообщение:
«Я лежу в больнице. Работать пока не могу. Учти этот момент, когда снова решишь не платить детям. Их нужно одевать к зиме. Я на химиотерапии. Я не всесильна. И у детей двое родителей.»
В ответ мне пришло следующее (нецензурную речь я прикрыла):
«Иди на
