или дело в свете костра – при нем все становится непривычным, даже самые обыденные вещи.
В это время один из взрослых парней взял гитару, стал перебирать аккорды и вдруг запел «Там, за рекою, лошади бредут…», а Настя резко встала и пошла прочь от костра. Наверное, она совсем не любила музыку. Это было странно, что она уходила так рано, ведь вечер только-только начинался. Я так удивилась, что смотрела ей вслед и заметила, что старший вожатый Андрей догнал ее и обнял за плечи. Они стояли на аллее, в темноте, их едва было видно, и о чем-то долго разговаривали. Мне почему-то показалось, что Настя плачет, а он ее утешает. Песня про лошадей давно закончилась, а они все разговаривали. Парень с гитарой начал другую – что-то про расставание, про девушку, которая завтра уже не вспомнит о герое песни. Было так красиво и грустно, что я забыла о Насте и все же решилась подойти к Денису, тем более сейчас рядом с ним как раз оставалось свободное место.
Конечно, я напрягалась. Меня даже слегка подташнивало от волнения, когда я решительно села рядом с ним. Это еще страшнее, чем впервые скакать на лошади. «Я должна это сделать, иначе пожалею. Я должна», – уговаривала я себя все это время.
Денис, кажется, очень удивился, когда оглянулся и увидел рядом меня. А потом он нахмурился.
– Рита, тебе что-нибудь нужно? Какие-то проблемы? – спросил он негромко, наклонившись ко мне.
Я, кажется, онемела, потому что не смогла сказать ни слова. Возможно, вся моя храбрость ушла на то, чтобы подойти к нему, а на то, чтобы заговорить, ее уже не осталось. Ни капельки. Денис смотрел прямо на меня, и мне очень не нравился его взгляд. Радости в нем уж точно не было.
– Иди к своим подругам. Не выдумывай, – проговорил вдруг Воронков, а затем сам встал и пересел поближе к другим вожатым.
Я до боли сжала зубы. Ну что же, кажется, надежды не осталось. А еще я почувствовала стыд, как будто все видели и слышали то, что произошло. Мне не сразу удалось поднять взгляд, но, когда я сделала это, никто на меня не смотрел. Все уже хором пели какую-то незнакомую мне песню, и никому не было до меня дела. Это оказалось так обжигающе больно и несправедливо, что я снова едва не заплакала.
Нужно, как говорят взрослые, держать лицо. Быть гордой и независимой. Я встала и собиралась было уйти к себе в номер, подальше от всей этой глупой и ненужной романтики, когда услышала, что кто-то окликает меня по имени. Это оказалась Тома.
Я медленно подошла к ней.
– Ты куда? Посиди со мной. Мы же договорились встретиться на празднике, – напомнила она, для убедительности похлопав ладонью по траве рядом с собой.
Договорились… Так давно, словно в другой жизни.
Мне хотелось уйти и поплакать, жалея себя… Но я сглотнула тугой ком в горле и села.
– Очень люблю экватор. Это так красиво! Ну и можно подольше не спать, – болтала Тома.
Я невольно усмехнулась. Простые у нее еще проблемы: лишь бы спать подольше не отправляли, а потом вспомнила о ее болезни, и мне стало стыдно. Вот интересно, пройдет еще год, другой, третий, и Тома тоже в кого-нибудь влюбится. Полюбят ли ее в ответ? Она ведь умная и очень ловкая… Интересно, а за что вообще любят? И почему случается такая несправедливость, когда тебе кто-то очень нравится, а ты не нравишься ему?.. Ответов на эти вопросы у меня не было.
– Я видела, ты с Денисом говорила, – продолжала Тома. – Он сейчас нервничает. Ждет, когда его девушка приедет.
Мне показалось, что в меня ударила молния.
– Что? – тупо переспросила я.
– Девушка. Я сюда всегда по льготной программе на целое лето приезжаю. В прошлом году с ней в одной смене была. Ее Мирославой зовут. Они с Денисом подружились, он говорил, что она скоро должна приехать. Я его спросила про Миру, и он сказал, что она во второй смене будет. Он ее очень ждет.
– Ага. – Я кивнула.
Ну понятно. Наверняка это красотка и превосходная всадница. Выходит, шансов у меня не было. Знать бы об этом раньше.
– А ты что молчишь?
Похоже, Тома даже не заметила, какое впечатление на меня произвело то, что она сказала. Ну понятно, маленькая еще. Она еще не представляет, как больно могут ранить обыкновенные слова. Вот и хорошо, что она ничего не заметила.
– Песню слушаю. Красивая, – наугад ответила я и только сейчас сообразила, что парень не поет, а просто бренчит, перебирая аккорды.
– Эта? – удивилась Тома.
– Ага. Эта. – Я кивнула. Мало ли какие у меня, в конце концов, вкусы. Имею право.
– А меня участвовать в финальных квестах берут на общих основаниях. Мне тоже вытянут жребий, и я буду ездить с какой-то командой. В прошлом году моя команда победила. А как раз когда была Мирослава, ну, девушка Дениса, я про нее говорила, соревнования закончили досрочно. Там одна участница команды отравила лошадь Виты, капитана нашей команды, представляешь! Я так плакала. Боялась, что Леди умрет… Леди – это Витина лошадь. Ты бы видела, какая она красивая!..
Я машинально кивала. Хорошо, что Тома много болтает и не обращает внимания на то, слушаю я ее или нет. Ну да, она еще маленькая. Еще не понимает, что может огорчить. Но можно же еще что-то сделать, чтобы понравиться Денису… Доказать, что я не хуже этой Мирославы. Победить на соревновании? Нет, вряд ли мне это удастся…
– Ага, – кивнула я на какой-то вопрос Томы, даже не расслышав, что она спрашивает, и поймала ее удивленный взгляд. Видимо, совсем не попала с ответом. – Пойду к подругам. Они ждут.
– А мы с тобой тоже дружим. Ну немного. Да? – Тамара посмотрела на меня искоса, явно стесняясь.
– Конечно, дружим, – ответила я твердо и направилась к другому костру, где оставила Леру и Яну, по пути заметив, что Настя и старший вожатый вернулись и сели рядом, продолжая о чем-то разговаривать. И Настя уже не казалась такой огорченной, как была.
У нашего костра меня поджидала большая неожиданность в виде Славы – того самого темноволосого парня, который на прогулке поспорил с Яной. Видимо, им обоим недоставало упражнений в остроумии, поскольку они и сейчас перебрасывались ядовитыми репликами.
– Привыкла пудрить мозги, – проговорил Слава, продолжая разговор, который я не слышала.
– Ну тебе точно не грозит опасность. – Яна загадочно улыбнулась.
– Почему это? – растерялся он.
Яна явно ждала вопроса и уже приготовила на него хлесткий ответ.
– А потому, что
