головой. – Я никуда не уеду без отца. Мы должны сначала спасти его из темницы.
* * *
Этот день оказался заполнен ощущением предстоящего праздника. С самого утра только и разговоров было, что о вечернем мероприятии. Даже зарядка прошла не так строго, как всегда. Мы не столько уделяли внимание упражнениям, сколько играли. Например, в цепочку, когда ведущий, а это был один из вожатых, ловит сначала одного участника, вместе они догоняют, ловят и присоединяют к своей цепочке следующего – и так далее. Играть оказалось неожиданно весело и интересно, даже жаль, что у нас в школе ничего подобного сейчас нет. Кажется, совершенно детская игра, но ведь здорово!
Над верховой ездой сегодня снова работали на территории лагеря, на открытом манеже. Правда, в индивидуальном порядке, поэтому попытки Дакара вернуться к состоянию, когда он не понимает никакие команды, оказались быстро пресечены. Скорее Настей, чем мной, но все же. И Дакар снова стал шелковым. Я вообще уже прекрасно понимала, что это очень хитрый конь, который отлично знает, что может себе позволить, а что нет. Если у него есть хоть малейшая возможность избежать работы, он этой возможностью воспользуется. Но если понимает, что все под контролем, слушается как миленький. Я стала проявлять твердость, как и советовала Настя, каждый раз начинать практически заново, запрещала себе расслабляться. В общем, урок прошел пусть не так интересно, как выезд за стены лагеря, но продуктивно.
С Денисом я встретилась, когда уже отвела коня в конюшню и шла по аллее. Они с Томой возвращались с прогулки. Тома была в моем розовом шлеме и выглядела абсолютно счастливой. Везет же ей. Со мной Денис на прогулки не ездит.
– Привет, Рита! – Она остановила коня неподалеку от меня. – Как вы вчера съездили?
Я покосилась на Дениса. Он мельком поздоровался со мной, улыбнулся и повел Невермора в конюшню. Конь в присутствии хозяина, кстати, всегда вел себя идеально и ничуть не напоминал того монстра, каким стал буквально за секунду в то время, когда я решила его погладить.
Тома, не слезая с седла, ждала ответа.
– Привет. – Я тоже улыбнулась ей. – Очень понравилось. Это не то, что по манежу кататься.
– Это ты еще прыжками не занялась, – усмехнулась в ответ Тома. – И на манеже есть что делать. Но я тоже люблю прогулки. А ты… – Она покосилась на свой старый шлем, который я держала в руках. – Ты еще не надумала обратно поменяться?
– Нет! – Я поспешно убрала шлем за спину. – Давай не будем больше об этом. Я же сказала, что это подарок, а подарки не возвращают. Поняла?
– Поняла! – Тамара буквально сияла. – А еще сегодня экватор будет. Это очень красиво. Я всегда прихожу. Костер, песни…
Конь под ней нетерпеливо переступил ногами.
– Ладно, тогда там увидимся, – сказала я, чтобы не мешать.
Она кивнула и направилась к конюшне, а я подумала, что еще совсем недавно даже не могла бы представить, что подружусь с девочкой-инвалидом. Ну, конечно, не так тесно, как с Яной и Лерой, но все-таки…
Уже с обеда ожидание праздника стало нарастать. Даже еда в столовой была необыкновенная. Здесь вообще стараются придерживаться принципов здорового питания и вместо каких-нибудь хлопьев всегда предложат полезную кашу, поэтому и сладостями обычно не балуют. Но уже во время обеда нам раздали потрясающе вкусные пирожные с ягодами и взбитыми сливками. Всегда бы так кормили!
И, наконец, нам дали время на подготовку к самому мероприятию. Мы с Яной и Лерой принялись приводить себя в порядок, вот и снова пригодилась Лерина косметичка. Даже Яна воспользовалась тушью и блеском для губ, и ей очень шло. Наверное, у меня было бы еще более прекрасное настроение, если бы не вчерашний досадный случай. Когда я одевалась точно так же, как вчера, – ведь не станешь брать с собой в спортивный лагерь платья, – я испытывала странное чувство. Сначала даже не хотела красить губы и ресницы. Ну не хочется мне повторять то, что закончилось неудачей, как будто это плохая примета. Зато если мне когда-то повезло, люблю воспроизвести ритуал полностью. Помню, в середине шестого класса получила высокий балл и вошла в пятерку на городской олимпиаде по математике. У меня в тот день была косичка, и я теперь заплетаю именно косичку при всех похожих случаях. Может, это приносит удачу, а может, и нет, кто знает, результат разный, хотя в основном на олимпиадах я в том числе, может быть, и из-за косички. А может, потому, что семейные традиции и так далее. В общем, сейчас я стала отказываться от косметики.
– Зря, – заметила Лера, разглядывая себя в зеркале. – А тебе идет. Сразу ярче становишься.
Я взглянула на свое бледное веснушчатое лицо с шелушащейся кожей на носу. Губы были вообще непримечательные. Слишком тонкие, неяркие, а проклятые веснушки едва ли не сияли.
– Ну давай, – вздохнула я и протянула руку за косметичкой.
Оставалось только надеяться на то, что плохая примета не сработает и вчерашняя неудача не повторится. Я вот всерьез собиралась все-таки поговорить с Денисом. Сесть поближе к нему у костра и присмотреться – нравится ему это или нет.
– Ну что, готовы? – Яна внимательно нас оглядела. – Красотки!
Мы все трое обнялись, и это было так здорово! Я снова вспомнила про трех мушкетеров, у них был девиз «Один за всех, и все за одного». И у нас, наверное, так же.
– Мы лучшие! – произнесли мы хором, не сговариваясь, и расхохотались.
Первая часть мероприятия была торжественной, но не слишком длинной, к счастью.
– Вы молодцы! И нечего говорить, нужно делать. Достигать своих целей и… праздновать. А потому не станем терять времени зря! – сказал директор лагеря.
Нам вручили подарки – бейсболки и значки с символикой лагеря, а когда стемнело, зажгли костры. Я все время не выпускала из вида Дениса, но на официальной части он стоял рядом с другими вожатыми, поэтому подойти к нему не удалось. И вот когда наконец запылали несколько больших костров, а деловая атмосфера улетучилась, я стала потихоньку подбираться к нему поближе. Мне снова было страшно, но вместе с тем так обидно из-за вчерашнего недоразумения, что страх отступал на второй план. К тому же я сама перестану себя уважать, если даже не попробую.
Денис сидел неподалеку от Насти, и я вдруг отметила, что она какая-то грустная. Странно, она всегда казалась мне очень серьезной и взрослой. Вроде учителей – которые все знают, всегда бодрые и грустить-то, наверное, не умеют. А сейчас она даже выглядела младше, чем раньше. Хотя… вдруг я опять все придумала
