Пусть только отстанет от нас он, бывший муж! Пусть не приходит, не пишет. Ему ведь это и не нужно, раз есть другая женщина. И наконец-то появились настоящие (представляю!) чувства, как он сам мне любезно сообщил!..
Но люди злы. И он не исключение. И при каждом представляющемся случае старается кусануть.
„Развожусь я с тобой, а не с сыном!“ — нахально заявил он на днях. Представляете? Как будто я и сын существуем отдельно?
„У меня на Валеру такие же права, как у тебя…“ — и это из его новейшего репертуара!
„Ты по закону не имеешь права препятствовать моим встречам с ребенком!“ — Обратите внимание, теперь он стал первым „законником“ в Союзе!..
Может быть, в моем письме кое-что лишнее и даже наверняка кое-что ошибочное. Не судите строго! Посочувствуйте брошенной женщине.
И посоветуйте, как сделать, чтобы он никогда не смог пересечь Валерочкиной дороги?!».
Считаю своим долгом выразить сочувствие женщине, которой предстоит грустная процедура развода, женщине, мужественно переживающей случившееся. Надо признать — такие женщины встречаются не каждый день.
Пожалуй, на этом и заканчивается комплиментарная часть моей оценки происходящего…
А вот прежде чем говорить о том, как уберечь сына от общения с его законным отцом, как сделать это общение невозможным, попытаемся ответить на вопрос: а следует ли к этому стремиться?
Мать убеждена — следует. Ее в какой-то степени можно понять. Ее! Только будет ли такой шаг в интересах ребенка?
А ведь именно ребенок должен занимать нас в первую очередь.
Вопросы — По какой причине разводятся люди, правы они или нет, кто виноват больше, а кто меньше, — оставим в стороне. Это совершенно другая тема. Печальная, горькая, согласен, но сейчас разговор не о причинах развода: сейчас надо понять, как вести себя матери в момент, когда она решилась расстаться с мужем или узнала, что муж решил уйти из семьи.
Отвечая на письмо, я, в частности, говорил:
«Понимая, как неприятно вам сейчас слышать о муже и тем более хоть в чем-то признавать его правоту, должен обратить внимание на его, мужа, утверждение: „У меня на Валеру такие же права, как у тебя“.
Да. Такие же.
И тут возражать нечего, если, разумеется, ваш муж не совершил деяний, за которые он должен быть лишен родительских прав. Не вами, разумеется, лишен. И даже не общественным мнением, а — судом. И только судом.
Значит, права на сына у отца есть.
А теперь попробуем заглянуть немного вперед, ну хотя бы лет на пять.
Валера подрастет и непременно станет спрашивать: где папа? Почему он не приходит? Когда придет? Он захочет повидаться с отцом…
И можно ли запретить сыну спрашивать об отце, знать про него?
Что вы будете отвечать сыну?
Папа уехал в командировку? Папа занят на работе?
Деваться некуда: встав на путь полуправды, перемешивающейся с осколочками правды и крупинками откровенной лжи, вы не из злых намерений, но объективно будете калечить Валеру. Он ведь очень скоро почувствует фальшь, недоговоренность, неискренность вашего поведения.
Возможно, вы пожелаете действовать иначе. Более решительно и более откровенно. Ребенок-то остается в ваших руках. И настроите его против отца, объясните и докажете мальчику, что человек, стоявший у истока его жизни, как ни горько сознавать это, подлец, негодяй и недостоин звания отца.
Предположим, Валера поверит во все, что вы ему внушите. Но станет ли он счастливее, сознавая, какой у него был отец?
А если он не поверит или поверит не вполне, начнет выяснять, узнавать, так сказать, устанавливать личность папы (не в шесть, разумеется, лет, а попозже) и вдруг поймет, что, мягко говоря, вы умышленно вводили его в заблуждение? Можете ли вы вообразить, что вас ожидает в подобном случае?
И еще вариант.
Сын ваш вырастет, не уважая отца, не испытывая потребности встречаться с ним. Разве это пойдет вам на пользу? Какая гарантия, что Валера, обязанный всем только вам, в один несчастный день не рассудит так: раз можно обходиться без уважения к отцу, обойдусь и без уважения к матери…
Это не обязательно, разумеется, но, как показывает опыт, вполне возможно.
Поднимитесь над собственной болью и обидой, мама! Совершите еще один материнский подвиг, подвиг души, ради сына сделайте это — предоставьте мальчику возможность общаться с отцом, бывать в его обществе, научите его, пусть не сразу, понимать, что бывают в жизни и трудные повороты…
У Сони Сазоновой есть мама, есть папа, бабушка, даже две бабушки, один дедушка и не поддающееся учету число более дальних родственников — тетей, дядей, двоюродных сестер и братишек. И все, решительно все, любят Соню. Может быть, потому, что она самая маленькая в разветвленном сазоновском клане — ей всего пять лет, может быть, потому, что очень уж она хорошенькая.
И все стараются показать Соне, как они к ней привязаны и неравнодушны.
А больше всех старается папин брат дядя Семен. Никогда он не придет в дом без подарка, непременно усадит Соню на колени и будет ее гладить и целовать в шейку, щекоча усами, и сюсюкать какие-то словечки на никаком языке…
Приняв рюмку-другую, дядя Семен и вовсе тает.
Может даже, без видимой к тому причины, и слезу пустить.
Сонечкина мама мне объяснила:
— Жалко его: третий раз женат, а детей нет и нет, а он так детей любит, так любит, просто не может спокойно на них смотреть…
И вот в очередной раз пришел дядя Сеня, с гвоздиками — маме, с куклой и конфетами — Соне, с приветливой улыбкой — папе; уселся в своем любимом кресле около окошка и засюсюкал:
— Иди ко мне Нюнечка, манюсенькая, лапусенькая… иди поцелуй дядю. Угадай, что дядя принес Нюнечке?..
Соня надулась, склонила головенку к плечику — и ни с места.
Мама сказала:
— Соня, перестань фокусничать, тебя зовет дядя Сеня…
Девочка нагнула головенку еще ниже и словно оледенела.
А дядя щебетал:
— Ню-ню-ню, дикарик. Иди, манюсик-лапусик!. — И напоминал, подчеркивал — не с пустыми руками пришел дядя.
Но напрасно.
Тогда папа сгреб Соню в охапку и со смехом, шутками и прибаутками усадил на широкие колени дяди Сени.
Потом папа пояснял:
— Родственник он самый близкий. Всегда такой внимательный. Щедрый. Соню любит без памяти. Своих-то пацанов у него нет. Ну как откажешь? Обидишь. Да и что ей сделается, если посидит на коленях у дяди? Ну, пощекочет он ее усами за ушком. Что такого?
Получив племянницу в руки, дядя Сеня, словно голодный на хлеб, набросился на Соню со своими ласками и
