не об этом. С молоком матери я усвоил, что телесная оболочка человека разрушается, она превращается в те минералы, из которых она создана, словно кокон-матрешка для тела человека. Тонкие тела 1–9 люди создают себе сами, и они отражают исход-зарод-живот, ладу-Лелю-сердце, гортань-лоб и чело. Соответственно надо их всячески развивать, все остальное тлен.
2 октября, пятница. В жизни всегда наступает такой момент, что надо принять решение, и в короля Италии Виктора Эммануила такой момент наступил, когда к нему на границе с соседней империей в палатку по-свойски вошел сам император Франц Иосиф.
Италия в первой мировой и король Виктор Эммануил III.
– Ну что король впечатлен действиями моего флота и армии? – садясь в кресло, не дожидаясь разрешения произнес Франц Иосиф.
– Я преклоняюсь перед Вашей прозорливостью, – замямлил король-карлик.
– Если бы ты не смалодушничал, – старик сурово на него посмотрел, – то мог бы уже почивать на лаврах как Калигула, но сейчас надо сделать тебе выбор, либо ты выполняешь свои союзнические обязательства, данные еще твоим прадедом Умберто I, отличившимся в битве при Кустоце[64], либо мой адмирал Монтекукколи топит весь твой флот, а генералы берут под оккупацию всю северную Италию, благо Сербию практически разгромили и войска освобождаются, а опыт у них отменный.
– Я не собирался оттягивать вступление моей страны в войну и выполнение взятых на себя обязательств, даже не смотря на соглашение с Францией от 1902 года, где мы не обязались воевать за Германию.
Три императора заключивший тройственный союз в 1882 году и его территория.
– Сейчас условия изменились, я не успел достроить корабли, и требую от Италии предать мне под командование три Ваших дредноута, а также заверения, что немедленно начнете наступать на южную Францию, для того, чтобы они снизили натиск на германцев, так как те вынуждены бороться на два фронта, потеряли уже 232 тысячи своих сынов, а о гибельности такого шага предупреждал еще Бисмарк, – и император передразнил его: «Никогда не воюйте с русскими. На каждую вашу военную хитрость они ответят непредсказуемой глупостью».
– Но что мы будем делать без флота? – Виктор Эммануил III понял, что отвертеться у него не получиться, так хотя бы покочевряжиться надо было, – да и где дивиденды в краткосрочном периоде, требую какую-либо территорию Сербии.
– Если Вы нам их не передадите, то англичане все равно отберут их у Вас, – обалдел от такой наглости молодого щенка император, – а области Ваши это Французское захолустье: Ницца, Гренобль, Тулон…
– Тогда я сохраняю нейтралитет, – нахохлился молодой петушок.
– Ладно, черт с тобой, забирай Цетинье с его бильярдной да водопроводом и отдай мне три современных корабля с командами, которые за пару месяцев сменятся на австрийцев, обязательством воевать против Франции и правом пользоваться портами Италии как портовыми девками, то есть как: Монтекукколи, Карлу Стефану, Гаусу и другим, как им заблагорассудиться.
– Договорились, – довольно протянул руку Виктор Эммануил III.
3 октября, суббота. После успешных переговоров с королем Италии Франц Иосиф счел своим долгом оказаться в Сплите и побеседовать с адмиралом Рудольфом, слава которого уже превосходила славу Нельсона.
– Танцуй адмирал, я забрал у Виктора Эммануила III три его дредноута и через месяц, когда будут заменены команды и надписи во всех трюмах корабля, они будут готовы выполнить любой твой приказ, плюс порты Италии открыты для тебя.
– Благодарю Вас мой император, – поклонился Монтекукколи, – Вы служите своей стране, я служу нашей империи, что может быть лучше, я сделаю все что смогу, матросы будут конечно ворчать, что я не дам отдохнуть им как следует, но ворчать по-доброму.
– Хоть ворчи хоть бунтуй, все равно получишь… – весело проговорил император, – вот если бы я на богатство своё молился тогда бы точно, пора мне на покой, а пока пекусь о благополучии своих подданных не считаю их всех за подонков и воров, то я настоящий император страны с одиннадцатью народами.
– Сложно было на переговорах? – доверительно спросил Рудольф.
– Пришлось отдать Цетинье, – почти шепотом проговорил Франц Иосиф, – так что береги корабли адмирал, за них пришлось отдать землю, а это самое ценное что у нас есть. Ребятишек то бабы нарожают, полезные ископаемые добудем, благо мы добываем 40 миллионов тонн угля, 1,6 тонны золота и 49 тонн серебра ежегодно, но не слишком, чтобы они воевали, а не отстаивались в базах.
– Используя Таранто и Сиракузы мы накинем удавку на пояс англичан, а вторую накинет Гаус, связав империи, над которой никогда не заходит солнце ноги.
– Нет, его я бы хотел видеть во главе трех новых дредноутов, а Карл Стефан пусть возглавит отряд либо больших крейсеров, либо пяти оставшихся броненосцев.
– Так-то Вы лезете в мои дела и компетенции, – наигранно обиженно произнес Рудольф, – но я понимаю, что Вы радеете за общее дело, и одобряю Ваше решение тем более что англичане поняв, что после тяжелого рейда мы находимся в своих гаванях, расслабились, и их корабли жирной гусеницей следуют вдоль Африканского побережья перевозя снаряжение двум соединениям которые сражаются с доблестными оттоманскими войсками.
– Не знаю как, но надо выиграть битву за Средиземное море, – поглядел в глаза Рудольфу император, надеюсь только на тебя, вернись живым, а я объеду фронты и уточню у командующих какая помощь им нужна и необходима.
4 октября, воскресенье. За адмиралом Гаусом, что решил позавтракать в самом шикарном ресторане Тель-Авива явился флаг-офицер самого Рудольфа Монтекукколи и протянул запечатанный сургучной печатью пакет. Там лежало письмо, в котором черным по белому написано: «Выслал за Вами дирижабль, Вы мне нужны чтобы возглавить вторую дивизию линейных кораблей, которых король Эммануил III, милостиво отдал под наше командование, срочно передайте дела Вашему начальнику штаба, прикажите не высовываться. В случае захвата канала, пусть перегонит корабли в Красное море и подчинит там все корабли, которые настигнет. Жду Вас немедленно». Вытерев рот салфеткой и бросив её на тарелку с еще шкварчащей яичницей с беконом и случайно пролив кофе, которое разлилось по белоснежной накрахмаленной скатерти в очертаниях Черного моря, он произнес: «Я готов, это судьба», и последовал к летательному аппарату.
Дирижабль SL-2 (144×18,2 метра, 25000 м3, 88 км/ч, нагрузка 10 тонн, четыре двигателя Майбах по 6-цилиндров в ряд и мощностью в 720 л/с каждый)
Усевшись в плетеное из лозы кресло и велев стюарду подать себе новый завтрак Гаус уткнулся в обзор свежей прессы. Там царил полный бедлам. Англичане еще печатали
