архимагом, которого знал тот мир.
В какую бы РПГ я ни играл, всегда выбирал магический класс и расу эльфа. Про последнее не упоминал, потому что меня устраивало и своё тело, а эльфами я играл из-за различных бонусов к магии.
Магия. Слово будоражило кровь, уносило в мир фантазий — к седобородым чародеям, что одним жестом уничтожали горные хребты и подчиняли драконов, к затерянным городам и артефактам вымерших рас, к таинственным записям на полустёртых свитках, которые обещали невиданную мощь.
Всё остальное подлежит торгу. Но за стезю волшебника я готов биться, не жалея живота своего. Без класса мага попаданец неполноценен. Воины, воры и прочие варвары — глупость, дурость и бессмыслица. Махать мечами можно и на реконструкторских сходках.
Будь я глупее, попросил бы сразу стать великим волшебником, но это лишило бы затею львиной доли очарования. Что толку в незаслуженной власти? Какой смысл вставать во главе местной иерархии, если некуда двигаться дальше? Я ценил лишь тот путь, что прошёл сам, и никогда не покупал раскачанных персонажей.
Движение к цели может подарить столько же удовольствия, сколько её достижение. Оттого — потенциал к могуществу, но не могущество. Его я обрету самостоятельно.
О чите же я упомянул, чтобы иметь право на ошибку. Богиня забросит меня в реальный мир, а не игру. Смерть в нём может означать конец приключения — на сей раз окончательный. Лучше подстраховаться.
Поначалу я заподозрил, что Эмилиа вновь унеслась мыслью по своим божественным делам. Симпатичное личико выражало глубокую задумчивость. И когда я почти решился слегка потрясти богиню, она вышла из ступора:
— Вроде бы поняла… Но чит? И что такое дарксоулсы? Как понять — без ярой японщины? Да и игровой псевдосредневековый мир — это что за зверь? В нём все должны играть в игры? Бросать кости, резаться в карты?
В сиреневых глазах читалось искреннее недоумение.
Я подавил порыв страдальчески застонать. И угораздило же наткнуться на бога, который не знаком с перерожденческими штампами! Просто с Эмилией не будет…
Глава 2
Эмилиа не разбиралась ни в компьютерах, ни в компьютерных играх. Учитель из меня был посредственный, но я постарался передать суть условий максимально доходчиво. На это ушла прорва времени. Эмилиа снова материализовала свиток с пером и записывала пояснения.
Её то и дело отвлекали дела божественной важности, отчего она теряла нить обсуждения. Пришлось трижды повторить, что миры смерти (так Эмилиа обозвала соулсоподобные сеттинги) совершенно исключены.
Под конец я взмок, словно пробежал марафон в шубе, да и богиня выглядела утомлённой. Оказывается, выбить достойное посмертие чертовски трудно!
Взмахом руки Эмилиа заставила свиток исчезнуть.
— А ведь я почему-то думал, что боги обладают всезнанием, — не удержался от подначки я. Насколько проще прошла бы встреча, будь оно так.
Девушка, усевшаяся на постамент своей статуи, поморщилась. Картинно прикрыла глаза ладонью и откинулась, отчего шёлк натянулся на груди.
Не то чтобы он многое скрывал и до перемены позы. Да и странно это — облизываться на выдумку, которое породило собственное воображение. Хотя именно так люди и влипают в ранние браки. Женятся не на другом человеке, но на его обманчивом образе, подкрашенном в светлые тона гормонами.
— Поверь, и без того голова пухнет. Захламлять её ещё и придурью, которой развлекается молодёжь захолустной планетки в захолустной вселенной, никакого желания нет. И, кстати, вынуждена разочаровать. У меня есть несколько похожих измерений, но ни в одном нет Системы, на которой ты рьяно настаиваешь.
Меня охватило дурное предчувствие.
— Тогда ради чего был весь этот опрос?
— Я, знаешь ли, богиня! — подняла пальчик Эмилиа. — Для меня нет ничего невозможного.
Кроме удержания в узде босса, мысленно прибавил я — и получил увесистый подзатыльник. Вздрогнул от неожиданности и обернулся. Само собой, позади никого не оказалось.
А Эмилиа продолжала, будто и не залезала бесцеремонно в мои мозги. Неужели нельзя было пустить эту способность в более конструктивное русло — например, выскрести из памяти все подробности об РПГ?
— Специально для тебя я создам в наиболее подходящем мире Систему, так что рано падать духом! Но здесь есть кое-какие трудности. Видишь ли, я раньше ничем таким не занималась, и к тому же у меня полно обязанностей. Я уже начала разработку, но придётся немного подождать. Несколько земных дней…
Её глаза затуманились.
— Или недель.
В голосе промелькнули настораживающие интонации. Восприятие времени у богов сильно отличается от такового у смертных. Недели могут превратиться в месяцы…
— И пока Система устанавливается, я буду торчать здесь?
— Есть идея получше. Я помещу тебя в пространственную лакуну, где нет течения времени. Это даст мне спокойно развернуть Систему, а ты не будешь скучать — просто ничего не заметишь. По твоим субъективным часам пройдёт меньше мгновения. Как по мне, блестящий план.
Звучит подозрительно, однако из альтернатив — посиделки в соборе. Вряд ли богиня согласится оставить свою копию, чтобы развлекать меня, а значит, я вскоре полезу на стены от безделья и одиночества. Не лучшие перспективы.
— Согласен, — кивнул я, и Эмилиа расцвела улыбкой:
— Чудесно!
До чего же она всё-таки хороша… Будто оживший образ идеальной девушки. Впрочем, так оно и было — подсознание вылепило её из черт, которые нравились в женщинах больше всего.
Если не считать рассеянности и загруженности. Они в техзадании прописаны не были, то есть являлись истинными особенностями богини.
— Да будет свет, — хитро сверкнула глазами Эмилиа. Хлопнула в ладоши — и опустилась тьма. Нет, не так — словно мигнуло освещение в парадной.
А в следующее мгновение я осознал, что стою на поляне посреди леса. Переход был неожиданным; от избытка ощущений закружилась голова. Но я быстро пришёл в себя. Переступил с ноги на ногу, и что-то мягко чиркнуло по штанине. Не трава, та была короткой и хилой.
Истлевший рюкзак. Я наклонился к нему, дотронулся до лямки — и древняя кожа обратилась в прах.
Среди сероватой пыли, оставшейся на месте рюкзака, тускло блеснуло стекло. Десяток крошечных бутылочек, наполненных бурой жижей, от вида которой ёкнуло в животе. Кроме них, мне достался проржавевший меч без рукояти, переломившийся, стоило взяться за лезвие двумя пальцами; кучка расползшихся волокон, когда-то бывших верёвкой; обрывки одежды и много другой бесполезной дряни.
— Та-а-а-ак, — выдохнул я и разогнулся.
Грудь сдавило тревогой.
Похоже, в рюкзаке находилось снаряжение, которое должно было помочь обжиться в новом мире. Но по какой-то причине оно выглядело так, будто провалялось тут не одну сотню лет.
Вдалеке раздался протяжный волчий вой. По спине побежали мурашки.
— Если
