ей дорогу перешла. Может, стоит сейчас этому Саже в спину плюнуть на глазах у Любавы? Ну, чтоб она не подумала, что я на ее добычу позарилась?
— Завтра явишься в полдень ко мне — представишься по всем правилам, — зло процедила кобы… (да что ж такое? мысли мои — мои злейшие враги) главная ведьма и с такой яростью врезала пятками в бока лошади, что мне поплохело — явно меня сейчас представляет на ее месте.
Отряд ускакал, а я даже плюнуть на спину командиру не успела. Эх, такой красавчик, а связался с какой-то горькой ведьмой. Что за вкусы тут в Ля-Гуше?
Глава 3. Зелье истинных чувств
Арина
— Как-то недобро она на тебя глянула, — поделился своим мнением Арис (вспомнила, наконец-то!), и я с ним согласилась.
Но ускакавшая закрывать ведьмины круги кобыл…женщина сейчас должна занимать мои мысли в последнюю очередь. Вот куда мне идти в Ля-Гуше — это вопрос. Что-то мне Гриммуардина Перруани в приступе ярости кричала?
Иди к Ямире! О!
Вспомнилось письмо, исписанное мелким округлым почерком, что пришло в Академию в тот год, когда я там начала учится. Писал градоправитель нашего Ля-Гуша, что дом моих родных стоит никем не тронутый, а лавку бабушки по распоряжению нашей верховной ведьмы временно передали Ямире. Временно. Ямира эта должна была дождаться следующей хранительницы, а потом…
Что потом в письме не упоминалось, но, если Гриммуардина Перруани вспомнила про Ямиру, то город она не покинула. Значит, идем в лавку.
Решила и следом поморщилась, потому что Арис, вместо того, чтобы последовать за мной, как делал это раньше, вдруг решил, что к храмовикам нам нужнее — необходимо скрепить наш союз немедленно.
Пришлось повыше поднимать подол платья и нестись по улочкам городка, как в детстве. Под конец я запыхалась, растерялась и потерялась, а горе-жених моей растерянностью решил воспользоваться и чуть не затащил меня на соседнюю улочку, где обитает его матушка. Знакомиться повел.
Ох, еле выскользнула. Нужно взять на заметку, что зелье истинных чувств нужно варить не только много, но и давать сразу. Пусть времени у меня до следующего проклятья будет только до заката, но отсроченное исцеление приводит к таким вот последствиям: жажда жениться у мужчин увеличивается, и чем ближе к закату, тем сильнее стремление.
Благо в тот момент, как я вывернулась, мне удалось уловить едва заметный аромат того самого зелья, что мне необходимо: запах лимонника и малины, да еще коричневой коры, которую пекарь в нашей академии натирал на терке и по щепотке сыпал в булочки — умопомрачительный запах.
Я бежала, жених следовал, наступая на пятки, а аромат зелья усиливался и становился таким насыщенным, что хоть ложкой ешь. Сильное зелье.
Я влетела в помещение, даже не поняв, куда меня так несло, схватила кружку, от которой даже дымок еще исходил, и повернулась к Арису.
— Пей, да не глотком, дурень ты этакий, палец обмакни и оближи — тебе этого в самый раз хватит.
Я прямо с замиранием сердца смотрела, как этот недотепа выполняет требования: проглотил, сморщился, а потом встрепенулся. Уф, как быстро! Нужно научиться такое забористое зелье делать, глядишь, иным просто понюхать будет достаточно.
Но нужно проверить.
— Полегчало? Все еще хочешь на мне жениться?
— Да, нет, отстань, ведьма, — парень сбежал так быстро, что даже обидно стало на мгновение, но потом полегчало — не нужен мне этот горе-жених.
Кстати, у кого хоть я это зелье вырвала из рук? Если зелье такое крепкое сварили, значит и проклятье нужно снимать мощное, а тут я.
Осмотрела комнату, молодую красивую женщину, что за столом сидела, между делом позавидовала ее белым локонам и красивой фигуре, и застыла на ногах. Словно в глазах рябит и жжет, когда песок попадает.
— Вы меня извините. Я ваше зелье от самой окраины ощутила — вы прямо моя спасительница. Этот горе-страж за мной с самого утра топает и замуж зовет — надоел страшно.
— Ну а что ж ты его так? — женщина поднялась с лавки, а сама смотрит на кружку с явным сожалением. Неужели я ей все испортила? Что ж у нее за проклятье такое, раз зельем можно целую армию на путь истинных чувств вернуть?
Я занервничала, а когда я нервничаю, меня сложно остановить — слова так и льются из меня потоком.
— Если бы он по-настоящему, а тут проклятье подцепил, что на меня навели — он за время моего путешествия уже пятый такой. У меня у самой зелье неплохо выходило делать да непутевых этих отгонять, но ингредиенты закончились. А ваше зелье — просто феерично — пары капель хватило, чтоб проклятье убрать. Меня, кстати, Арина зовут, извините, что вторглась во владения…
У женщины был мелодичный голос, такой красивый, что я снова залюбовалась, вернее заслушалась. Есть у меня такая черта — люблю все красивое.
— Ена, но я гостья — хозяйка тут Ямира.
Так это не Ямира? Кто ж эта женщина? От нее такой аурой мощной веет теперь, когда она встала, что как-то страшно стало — ведь не верховная ж, в самом деле, в Ля-Гуш прибыла, а я со своим разгильдяйством на нее сразу напоролась.
— Арина? — хриплый голос отвлек меня от разглядывания и перетянул внимание на себя. Откуда-то сбоку вышла старая ведьма, вся морщинистая, горбатая, со слезящимися глазами и такой мощной аурой, что только присутствие этой Ены смогло замаскировать ее. — Внучка Агаты?
Так это и есть Ямира?
Глава 4. Заколоченный дом
Арина
Я смотрела на свой дом, в котором провела детство, и удивлялась: заросший бурьяном и лебедой палисадник, потрескавшиеся стены, в трубе на крыше вывалился кирпич, ставни, когда-то выкрашенные в ярко-синий цвет, потускнели и облупились.
Не таким должно быть жилище ведьмы. Во всяком случае, не таким я его помню.
У нас росли ромашки и одуванчики, последние всегда были желтыми и никогда не пушились. Под моим окном всегда цвел и плодоносил одновременно куст черной смородины — моей любимой ягоды. Ставни у нас были всегда распахнуты и яркими пятнами выделялись на фоне побеленных стен, а из трубы всегда поднимался беловатый дым.
Ямира не долго продержала меня в лавке: показала документы, по которым ей разрешалось проживать в этом доме еще полгода после моего возвращения, отдала ключ от большого амбарного замка, что висел на покосившейся калитке, дала с
