её. Живое лицо девушки тут же приобрело прежний вежливо-угодливый вид, и Ефросинья вернулась к разговору с клиенткой. Это была очередная любительница бульварных романов. Она уже рассчиталась за книгу, но задержалась у стойки, выбирая для себя подарок. К каждой покупке в женском отделе предлагался пакетик с травяным сбором.
Выйдя на улицу, я зашагал по мостовой, хваля себя за хорошую идею. Когда вернулся с мешком разной травы от Василисы, встал вопрос, куда всё это девать. Другие товары ушли аптекарю. Он хотел купить и травяные сборы, но цену предложил слишком маленькую. К тому же распробовавшие Васькино зелье участницы книжного клуба захотели купить себе такое и домой. Бревном на пути к нашему коммерческому успеху легли ограничения в арендном договоре, по которому Спаносы не могли торговать в библиотеке ничем, кроме книг. Я полдня гонял в голове оказавшиеся не такими уж шустрыми и разумными мысли, пока, глубоко уйдя в размышления, чуть не подскочил от звонка телефона, стоявшего на регистрационной стойке. Первой мыслью было: в библиотеке такой громкий аппарат держать не стоит либо нужно сменить звуковой сигнал на световой, как в моторном отсеке у глухонемого Гордея. А затем выскочила мысль, до этого скромно жавшаяся в сторонке от более активных и совершенно бестолковых товарок.
Заказы по телефону и доставка на дом! Так мы и товар продадим, и условия аренды не нарушим!
Мои партнёры пришли от этой идеи в полный восторг. В итоге пришлось нанимать универсальную помощницу. Фрося с задачей справилась, успевая везде – и в читальном зале сидела, когда Дима был занят, и тёте Агнес помогала по хозяйству, но основной её деятельностью стал приём заказов по телефону и контроль нашего посыльного. Девушка действительно исполнительная, но слишком уж своенравная, так что приходилось временами осаживать, чтобы на шею не села.
За размышлениями я быстро добрался до трамвайной остановки и дождался прибытия необходимого номера. Вообще-то с моими нынешними доходами можно было бы воспользоваться извозчиком, но почему-то поездки в трамвае по-прежнему вызывали у меня какой-то детский восторг. Вскоре это наверняка изменится, и не хотелось упускать ни капли радости. Я словно заново открывал для себя этот мир, ведь семнадцать лет до этого практически не видел ничего, кроме захудалого трактира тётушки и его унылых окрестностей. От одной мысли, что вскоре я доберусь до театра, синематографа, а может быть, даже полетаю на дирижабле, охватывала такая щенячья радость, что с трудом удавалось сдерживать глупую улыбку. Уж она-то точно не к лицу серьёзному ушкуйнику, имеющему намерение стать капитаном.
Так, хватит мечтать. До этого ещё далеко, а сейчас мне нужно выполнить данное самому себе обещание и наконец-то озаботиться тем, чтобы меня перестали бить все кому не лень. Первым этапом для достижения этой цели стало посещение оружейного магазина. Туда можно было и пешкой дойти, но время поджимало.
Звон колокольчика на двери магазина для меня стал каким-то сакральным, словно вхожу в магазин игрушек. Кстати, может, стоит и туда наведаться? Покупать себе я, конечно, ничего не стану, но можно сделать вид, что выбираю подарок для младшего братика, и просто побродить по этому сказочному месту.
Встряхнувшись, словно пёс, которого внезапно окатили водой, я решительно зашагал к прилавку, за которым стоял Олег Остапович. Бывший ушкуйник тут же узнал меня и расплылся в приветственной улыбке. Он даже вспомнил моё имя:
– Степан Романович, рад снова видеть вас. Я так понимаю, вы уже вернулись из похода.
– Да, Олег Остапович, вернулся и благодаря вашим советам даже сумел уцелеть.
Оружейник посерьёзнел и спросил:
– Было жарко?
– Немного, – пожав плечами, ответил я, намекая на то, что не собираюсь делиться подробностями.
Он всё правильно понял и подтвердил это кивком.
– Пришли восполнить боевой припас?
– Не сегодня. Мне хотелось бы поговорить вон о той чудно́й сабле, – указал я рукой на стенку за прилавком секции белого оружия.
– Однако, – озадаченно протянул оружейник, немного подумал и сказал: – Позвольте полюбопытствовать, вам этот меч нужен для коллекции или планируете носить его по праву ушкуйника?
Я было решил сказать, что начинаю собирать разные диковинки, но не хотелось врать хорошему человеку.
– Нет, носить такое я точно не стану. Хочу вернуть владельцу.
– Как интересно, – ещё больше удивился Олег Остапович. – И кто же этот владелец? Спрашиваю из праздного интереса. Когда купил этот клинок, наводил справки. Узнал лишь, что меч осел в ломбарде после посещения нашего города каким-то восточным вельможей. Может, пропил или подарил кому.
Не похоже, что оружейник особо усердствовал. У меня ещё в первый раз один вид меча, который я специально называл саблей, вызвал целую волну ассоциаций, связанных с далёким островным государством. Вчера с помощью Димы нашёл пару книг об этой стране и многое узнал. Но основная часть информации, связанная с этим клинком и его владельцем, пришла от околоточного надзирателя Речного района. С Поликарпом Степановичем мы сблизились ещё до моего отплытия в Крачай. Тогда я занёс в околоток обещанный дежурному городовому червонец, а также поклонился самому околоточному пакетом дорогого табака. Отец Никодим отсоветовал совать Поликарпу Степановичу деньги, но и так получилось весомо. Табак мне обошёлся почти в сорок рублей на ассигнации. Зато теперь околоточный надзиратель стал не только источником важнейшей информации, но и гарантией того, что Речной мне можно посещать без опаски, чтобы там ни злоумышляла моя тётушка.
Пока я всё это обдумывал, мы с оружейником перешли к другому прилавку, и он снял со стены предмет нашего разговора. Полученная мной информация не казалась особо ценной, поэтому я счёл возможным поделиться ею с явно заинтересовавшимся человеком. Взяв из рук оружейника меч, вблизи оказавшийся не таким уж длинным, я чуть выдвинул клинок из ножен и начал свой рассказ:
– Вы правы, этот меч, который нихонцы называют катаной, оказался в нашем городе благодаря посещению родовитого вельможи. Посланник нихонского императора направлялся в Прагу ко двору императора Священной римской империи. Неполадки на дирижабле заставили их задержаться в Пинске, и посланник решил ознакомиться с достопримечательностями нашего славного города. Тогда и случился неприятный инцидент. Один из воинов посланника, оскорблённый непочтительным поведением наглого коробейника, зарубил его прямо на глазах у всей честной публики. Назревал грандиозный скандал, и вельможа разрешил его быстро и жёстко. Он счёл, что поступок самурая бросил тень на честь господина, приказал ему срезать косицу, выгнал из свиты и отказал в праве ритуального самоубийства. Самурай впал в боевое безумие и напал на дружинников, чтобы умереть хоть таким способом. Те, без особых затей, пальнули в чудака, вздумавшего с мечом кидаться на княжьего дружинника с револьвером. Нихонец чудом выжил. Его подлечили и отправили
