женщина не могла «ни к чему священному… прикасаться и к святилищу… приходить, пока не исполнятся дни очищения ее»8.
Христианская церковь переняла эту ветхозаветную систему предписаний и табу. Соответственно, в новой религии возникает запрет на половой акт с менструирующей женщиной, а также вводится обряд «воцерковления», то есть возвращения молодой матери в лоно церкви по истечении определенного срока после родов. До тех пор женщина считалась нечистой: ей не дозволялось печь хлеб и вообще готовить пищу; она не могла прикасаться к святой воде в храме, дабы ее не осквернить.
Мизогинии издавна способствовали не только таинственные странности женского организма, но и распространенное среди большинства мужчин отношение к сексу. Отношение это было характерно для всех культур, в которых действовали строгие нормы половой морали, а сексуальные потребности считались греховной слабостью, свойственной именно мужчинам. Отсюда – страх и недоверие, продиктованные самим фактом женской привлекательности.
Отчасти причины женоненавистничества кроются и в самом патриархальном укладе. В обществе, где доминируют мужчины, женщинам автоматически отводится подчиненное место, их считают существами ущербными, второсортными, чуждыми.
На словах христианство декларировало равноправие всех членов общины, независимо от пола, этнической принадлежности и социального положения. «Ибо все вы сыны Божии по вере во Христа Иисуса, – пишет апостол Павел. – Нет уже иудея, ни язычника; нет раба, ни свободного; нет мужеского пола, ни женского: ибо все вы одно во Христе Иисусе»9. Увы, эти громкие фразы затушевались на фоне других посланий апостола, где он высказывается не столь однозначно. В проповедях и текстах позднейших авторов, правда, слышатся некоторые отголоски раннехристианских демократических идеалов, но все-таки очевидно, что идея равенства (и не только между полами, но даже между мужчинами) никогда не была присуща средневековому мировоззрению. Теории о равенстве между мужчинами появляются не ранее XVIII столетия, а о равенстве между мужчиной и женщиной – и того позже, в XIX веке.
В целом для Средневековья не была характерна «феминистская» рефлексия по поводу дискриминации женщин и самой их гендерной индивидуальности. Несмотря на ущемленное социальное положение, со стороны слабого пола не раздавалось никаких протестующих голосов, никаких, говоря словами современной журналистки, «стенаний и сетований» на «вечные страдания, которым не видно конца»10. К числу немногих женщин, выступавших от имени и в защиту своего пола, принадлежала Кристина Пизанская – мыслительница и поэтесса при дворе французского короля Карла VI, жившая на рубеже XIV–XV веков. Известны и другие средневековые писательницы, но Кристина занимает в этом ряду особое место: в ее творчестве впервые отчетливо звучит тема достоинства женщин и выражается осознание особого их места и роли в обществе. По сути дела, ее можно назвать одной из ведущих представительниц протофеминизма.
Кристина родилась приблизительно в 1364 году в Венеции. Когда девочке было пять лет, ее отца11 пригласили на должность медика ко двору французского короля Карла V, и семья перебралась в Париж. Кристина получила хорошее образование – на радость отцу, «который… не верил, что обучение наукам портит женщин», но вопреки воле матери, желавшей видеть дочь «за прялкой и простодушными девичьими занятиями» и не одобрявшей ее «продвижение в науках»12. В возрасте пятнадцати лет Кристину выдали замуж за королевского секретаря, а после его смерти в 1390 году она осталась с тремя детьми на руках. Чтобы прокормить семью, молодая вдова берется за перо и начинает зарабатывать литературным трудом, пользуясь покровительством Карла VI и его жены Изабеллы Баварской, герцога Орлеанского, герцога Бургундского и других знатных особ. Некоторые сочинения Кристины созданы по заказу богатых меценатов и выдержаны в русле художественных канонов эпохи: помимо прочего, она обращается к популярному в светских кругах жанру любовной баллады. Другие тексты ее авторства выходят за рамки традиции и необычны тем, что писательница опирается на личный опыт и говорит о собственных переживаниях. К этой второй категории относятся поэмы, в которых Кристина оплакивает кончину мужа, выражает свои религиозно-нравственные взгляды или рассуждает о горестной участи слабого пола. Ее поэма «Послание богу Любви» (L’Epistre au Dieu d’Amours) – манифест в защиту женщин от клеветнических нападок. По мнению Кристины, корень зла – в предрассудках мужчин, которые в молодости любили женщин, но, состарившись и сделавшись неспособны к плотским утехам, прониклись к дамам мстительным чувством. Кристина пишет, что только женщины никогда не предавали и не оставляли Иисуса. Поруганный, израненный, испускающий дух, Он всеми был покинут – всеми, но только не женщинами. Конечно, и в Библии, и в человеческой истории можно найти примеры нечестивиц, осужденных на вечные муки, но это редчайшие исключения. Большинство женщин не таковы. Они, по словам поэтессы:
Не сеют зло, обиды не чинят,
Домы не жгут и ближних не теснят,
Не властвуют насильством и коварством,
Не разоряют княжества и царства,
Не губят душ ни ядом, ни мечом,
Не истязают ни железом, ни огнем,
Не грабят, лихоимствуя лукаво,
Не посягают на чужое право <…>
Не затевают брани и расправы…13
Поэтесса заключает: «А стало быть, есть веские причины, / Чтоб их любил и уважал мужчина. <…> Почтенье им пристало воздавать, / Ведь женщина – сестра, подруга, мать»14.
Кристина была красноречивой защитницей феминизма, но ее прогрессивные взгляды оставались единичным явлением – причем не только в XIV столетии, но и много веков спустя.
Глава II. Женщины в эпоху раннего Средневековья
Пятивековая история Римской империи (27 г. до н. э. – 476 г. н. э.) отмечена серьезными завоеваниями в области прав и свобод женщин по сравнению с их статусом в городах-государствах Греции и в Римской республике. В Афинах, например, по оценке историка Верна Буллоу, «положение женщин было чуть ли не самым тягостным за всю историю западного мира»15. Афинянок отдавали замуж без их согласия, они проводили жизнь затворницами в гинекее, имели минимум имущественных прав и состояли под опекой родственников мужского пола. При решении вопросов, связанных с прелюбодейством и расторжением брака, применялись двойные стандарты. В республиканском Риме дело обстояло немногим лучше.
Совсем иную картину мы наблюдаем в эпоху поздней Римской империи: к тому времени на большей части тогдашней Западной Европы женщины не только добились фактического равенства с мужчинами в области семейно-брачных и имущественных прав, но и пользовались известной экономической независимостью. Положение слабого пола улучшилось настолько, что некоторые историки XIX века даже усматривали в такой «эмансипации» одну из причин падения Рима.
Совершеннолетние римлянки практически свободны от опеки мужчин; супруге позволительно подать на развод; за ней остается право собственности на приданое;
