неловком молчании, отрешённо глядя в пол, и думая каждый о своём. С какого-то момента внимание Ибарры всецело захватил сочащийся от стен холод, стремящийся пробраться к телу, невзирая на тёплую одежду. Этот холод не походил на морозец тоннелей, там было, скорее, просто прохладно, а сейчас же казалось, что лифт вбуривается в какие-то древние мёрзлые льды, что снаружи не просто слои высокометаллизированных пород, а затвердевшие от космической стужи газы; казалось, что стоит приложить руку к стенке кабины — и она тут же примёрзнет напрочь…
— Сержант Синклер, гамма-стандарт, осуществляю надзор за порядком на территории шахты номер «Семь», — шахтный коп Синклер оказался усатым грузнеющим от малоподвижной работы немолодым мужчиной. С руководителем шахты Кляйном его роднили, при всей их внешней непохожести, усталые потускневшие глаза, а уныло свисающие кончики усов придавали лицу копа выражение глубокой скорби.
Синклер встретил их в своём кабинете — крошечной, отделанной металлом, комнатке, разделённой пополам тяжёлым столом. Угловатые навесные шкафы с каким-то оборудованием, выпирающие из стен чуть выше макушки, заставляли посетителей невольно втягивать голову в плечи. За приоткрытой дверью, в комнате отдыха, виднелась железная же койка, заправленная без особого старания. В довершение «железного» впечатления, из кондиционера вполне отчётливо воняло горелым металлом.
Кляйн устроился на стуле в сторонке, Синклер тяжело опустился обратно на замасленное кресло за столом. Ибарра огляделся по сторонам, но, кроме неуклюжего табурета, стоявшего перед столом так, что на него явно сажали разве что допрашиваемых, мебели в кабинете больше не было.
Синклер сделал приглашающий жест, проведя пальцем от табурета к своему столу, и Ибарра, сообразив, что табурет не прикручен к полу, подвинул его ближе к столу и к стене. Пожалуй, так поуютнее, отметил он, присаживаясь к столу, боком, чтобы одновременно видеть обоих собеседников. Но, не дави на него эти шкафы, лучше бы он остался стоять — табурет был низковат, и ему пришлось вытянуть ноги, чтобы расположиться хоть сколь-нибудь удобно.
— Итак? — спросил он.
— Не переживайте, — сказал Синклер, глядя на его телодвижения. — Мы тут ненадолго. Покажу вам нашу находку, и пойдём на место. Там гораздо удобнее будет.
— Удобнее, — подтвердил Кляйн. — Спасибо господину Свенсону!
— За что? — не сообразил Ибарра.
— Именно он распорядился оборудовать у нас такую комнату, изначально-то у нас сами видите как, — Кляйн обвёл рукой нависающие над головами шкафы. — И мебель туда он поставил. Мы и сами туда теперь заглядываем.
— Да уж, — покачал головой Ибарра. — Я и не знал, что Свенсон у нас такой меценат…
На несколько секунд повисла неловкая тишина. Видимо, в словах Рикардо хозяевам почудилась некая ирония. Впрочем, продлилось это недолго — шумно выдохнув, Синклер развернулся, с лязгом распахнул установленный на полу железный шкафчик и, вытащив из него нечто, завёрнутое в пакет, вытряс это «нечто» на стол прямо перед Ибаррой.
Пронзительно зазвенев, на стол выпало несколько металлических предметов. Мелочь, напоминающую покорябанные гайки и шплинты, Синклер собрал обратно, оставив лишь обтёсанную с разных сторон запчасть от какого-то механизма, и впрямь довольно похожую на цельнометаллический нож с неудобной ручкой и выступом в том месте, где ручка переходила в лезвие.
— Заточка, — мрачно прокомментировал Синклер. — Самоделка. Работяги и не такое выделывают, уж поверьте мне, я не только здесь работал. Главное — вовремя все эти поделки изымать, а если известно, чья игрушка — то и наказывать.
— А причём здесь ересь? — Ибарра склонился над заточкой, с любопытством её разглядывая. Интересно, от чего эта деталь?
— Да вы возьмите, не стесняйтесь. Господин Свенсон столько ею крутил, что какие-то следы искать уже бесполезно…
Ибарра осторожно взял деталь в руки. Если с расстояния она была похожа на какое-никакое изделие, то вблизи напоминала нечто, найденное на неолитической стоянке, настолько грубо была обработана. Неровности, кривые углы, заусенцы… Пожалуй, для обладателя заточка была опасна не меньше, чем для жертвы.
— Там, на ручке, — указал Синклер.
Ибарра всмотрелся в ручку. Кажется, часть царапин нанесена отдельно, чем-то острым, но крошащимся, под углом к основным потёртостям.
— Видите? Там то ли треугольник, как в обозначении «дельта», то ли криво процарапанная «А», как в «альфа»…
— Потрясающе, — отметил Ибарра, с трудом скрывая разочарование. — И как только вы это заметили? И — главное — как догадались, что это ересь?
— А никак, — поморщился Синклер. — И нашёл, и заметил, и догадался — господин Свенсон.
— Господин Свенсон очень наблюдательный! — подал голос Кляйн. — Очень! И видит то, о чём мы и не догадываемся!
— Спасибо за уточнение, господин Кляйн, — Синклер тяжело посмотрел на начальника. — Может быть, вы расскажете господину Ибарре, что здесь за ересь?
— О да, конечно! Господин Свенсон обратил наше внимание на то, что рабочие, вообще-то, букв не знают. А здесь явно буква «А», как в «альфа»! Получается, это специальный жертвенный нож для резни альф!
Ибарра, челюсть которого невольно отпала от подобной логики, растерянно посмотрел на поджавшего губы Синклера.
— Ну… вообще-то, буквы они частенько знают… — произнёс он. — И, кроме того, простейшие символы и пиктограммы не требуют знания алфавита. А уж социальные индексы — это то, что они видят постоянно. И почему сразу «для резни»? Может быть, хозяин ножа полагал, что владение им — это всё равно, что быть «альфой»?
— Господину Свенсону виднее, — развёл руками начальник Кляйн.
— А может быть, — продолжал Ибарра, чувствуя, как в него словно бы вселяется мелкий пакостный бесёнок, — здесь вообще другой смысл? Может быть, это специально так неразборчиво нацарапано, чтобы показать, что можно альфу с дельтой спутать?
Он осёкся, наткнувшись на взгляд Синклера — тот смотрел, тревожно прищурясь, и в глубине его глаз плескалась едва скрываемая ярость.
— Ибарра, вы что, издеваетесь?
— Да нет, что вы... Я просто пошутить хотел. Разрядить, так сказать, обстановку...
— Пожалуйста, никогда так больше не делайте. Это ни черта не смешно! Если господин Свенсон уцепится за такую идею, нас здесь просто размажут!
— Прошу прощения, — от неловкости Ибарра старался не смотреть на собеседников. — Я, действительно, хотел всего лишь пошутить. Ну да, вышло не
