ушки насторожились, а на губах заиграла забавная улыбка. Она прикусила нижнюю губу. — И что же это?
— Возьми поросенка и отнеси его в мой загон, — прошептал я слова самым чувственным тоном, на какой был способен.
Она усмехнулась, отстранилась и шлепнула меня по руке.
— Что? — рассмеялся я. — Технически это грязно. Поросята, знаешь ли, не самые чистоплотные создания.
— Очень романтично, князь, — улыбнулась она, качая головой. В ее глазах плясали смешинки.
— Жизнь на дереве не особо располагает к изысканным манерам, — развел я руками.
С тех пор как ее одежда из волчьего меха привлекла нежелательное внимание к нашему поселению Забава вернулась к своему прежнему наряду — белой рубашке, завязанной узлом на животе, и паре очень коротких шорт.
Ее лапки с мягкими подушечками оставались босыми, Забаве обувь была не нужна. Ее ступни были настолько загрубевшими, что она могла ходить по чему угодно, кроме разве что лезвия ножа.
Она была лишь первой из моих жен, хотя… были еще и другие.
— Где Лара? — спросил у неё.
— На стрельбище в лесу. Она ушла туда совсем недавно.
Лара была сама себе законом, когда мы впервые встретились, по ее словам, я ее «приручил». Даже сейчас у нее все еще была склонность жить по собственному расписанию, но, учитывая ее боевые навыки, я не особо беспокоился. Такая женщина сама за себя защитить сможет.
Кроме того, настоящее приручение происходило в спальне. Там она становилась на удивление покладистой.
Мы отнесли поросят в загон и опустили их на землю.
Я посмотрел в сторону дома Рюриков и увидел Юлия, ухаживающего за одним из двух тауремов, которые жили на пахотной земле, где стоял их дом. Я помахал ему, а он махнул мне в ответ, отставив ведро в сторону.
Под стук копыт прибыла третья жена, Стефания. Она спрыгнула со Стрелы, своей лошади, и забрала у отца ведро с молоком, прежде чем поспешить к нам.
Хотя последнюю неделю она каждую ночь спала со мной в одной постели, я все еще не думал, что ей стоит перенимать стиль одежды в который одевалась Забава.
Нет. Не поймите меня неправильно, я бы с удовольствием посмотрел на нее в таком наряде, но понятия не имел, что подумает Юлий. Старик был хоть и прогрессивных взглядов для этого мира, но все же оставался её отцом.
Тем не менее, Стефания сменила свои обычные скромные платья на одно алое, которое привезла с собой из усадьбы. Сейчас оно было забрызгано грязью от дневной работы, но почему-то это делало ее еще привлекательнее. Стефа начала распускать свои гладкие, рыжевато-русые волосы, что делало ее ещё красивее. В ней чувствовалась порода и скрытая страсть.
— Не могу поверить, что мы их вернули, — улыбнулась она. — Жаль, конечно, первый выводок, но, по крайней мере, теперь мы можем начать все сначала.
Она поставила ведро на угол загона, подобрала платье, ловко и грациозно перепрыгнула внутрь а затем вылила молоко в корыто. Как и предыдущая партия поросят, эта новая группа тут же облепила молоко, коротко его обнюхала, а затем принялась жадно лакать.
— Вот, этого им должно хватить до конца дня. Теперь с забором нам не нужно беспокоиться об атаках хищников.
— Или монстров, — добавил свои пять копеек. — В любом случае, уже поздно. Собирай всех, будем ужинать.
Глава 2
За те несколько недель, что провел в Полесье, я многого добился: построил поселение, создал базовую оборону, убил монстров и наладил довольно безопасную, скромную торговую линию между нашей землей и местной Торговой Заставой, а также с Бухтой Буеграда для более разнообразного ассортимента товаров.
У меня были животные, урожай — растущее изобилие которого хранилось на складе — и, в довершение всего, три прекрасные жены, которые каждую ночь делили со мной постель. Жизнь налаживалась.
Учитывая климат, обогрев спальни не был такой уж необходимостью, но мысль о том, что любимые женщины будут прижиматься ко мне в конце каждого дня, была более чем достаточной мотивацией, чтобы двигаться вперед.
Самым странным, однако, было чувство общности, которое сформировалось в нашем маленьком поселении. У каждого из нас были свои обязанности, но в конце каждого трудового дня мы все собирались вместе, чтобы поесть в тени дерева в центре земли. Это стало нашей маленькой традицией.
Я пока воздерживался от забоя таурема на мясо, предпочитая покупать его за золото. Цена на свежее мясо таурема была высокой, но молоко, которое они давали, более чем оправдывало их содержание. Хотя глоток воды в эту жару было более желанным, но и от молока для разнообразия рациона грех было отказываться.
Большинство вечеров мы уплетали мясо, помидоры и кукурузу, и сегодняшний вечер не стал исключением.
— Есть ли что-нибудь еще, что мы можем выращивать на земле? — спросил я Росьяну, когда мы всемером сидели на траве, жуя, пока солнце касалось горизонта.
— Много чего, хозяин, — ответила она. — Самое распространенное, о чем я думала, это морковь и картофель. Обыденно, я знаю, но они могут оживить наш стол. Пряности тоже были бы полезны. Мы можем покупать соль и перец в качестве приправ, но пряности можно выращивать и собирать с не меньшим успехом. Им нужен лишь небольшой клочок зе…
Я услышал шаги неподалеку и инстинктивно потянулся к мечу. Пальцы уже сжимали рукоять, когда понял, что это Лара.
Вечно она подкрадывается как тень.
Ее фиолетовые волосы волнами ниспадали на плечи, а ореховые глаза смотрели с ее острого, красивого лица. Она была одета в белую рубашку с короткими рукавами, заправленную в обтягивающие бежевые шорты. Охотничьи сапожки только подчеркивали стройность обнажённых ног, которые бесшумно ступали по земле.
— Простите, что опоздала, — сказала она. — Знаю, это вроде как наш вечерний ритуал.
— Это не ритуал, — выдохнул я, опуская голову и кладя меч на место. — Просто старайся не подкрадываться. Серьезно, Лара, когда-нибудь я тебя случайно пришибу.
— Прости, прости, — сказала она, виновато улыбнувшись. — Охотничьи привычки. Не могу удержаться, чтобы не ходить тихо. Это моя тарелка? — она указала на оставшуюся у небольшого кострища, окруженного камнями, которое мы использовали для разведения огня каждый вечер.
— Именно она, — сказал наш целитель.
— Спасибо, Юлий, — ответила она. — Твои кулинарные таланты посрамляют мои.
— Ты лови, а я приготовлю, — улыбнулся он. Старик был
