наконец на консультации[391] проиграете, верно, проиграете.
Я прошу Вас об одном: сберегите это письмо до конца Вашего дела, дабы оно было живым свидетелем несчастного предвидения и дружбы к Вам в полной мере разделяющего с Вами и горе и радости
друга Воейкова
29 января 1821
5. А. Ф. Воейков Ф. В. Булгарину
У нас в училище[392] проводятся каждый день экзамены от 8–7 часов; вот причина, по которой я не могу никогда на сей и будущей неделе поутру видеться с моим несравненным другом, хотя бы сильно хотелось отвесть душу, беседуя с ним о добром нашем Ангеле-хранителе[393], и рассказать ему о последних двух днях, проведенных вместе в Стрельне и Петергофе: это были дни райские; они неизвестны петербургским жителям, ищущим регистраторства, Владимирского креста 4-й степени[394] и грязи, называемой деньгами.
О, друг мой! Как я был счастлив 23 и 29 июня.
Воейков
2 июля 1821[395]
6. А. Ф. Воейков Ф. В. Булгарину
Вот Вам, достопочтенный сармато-росс! тот г. Коссов, Ваш согражданин, о котором я говорил Вам. Он сам будет иметь честь изложить Вам свое дело – и если Вы, судия просвещенный и справедливый, найдете дело его правым, то покорнейше прошу снабдить его удостоверительным письмом к Александру Ивановичу Тургеневу, который уважит Вашу просьбу и мнение[396].
Кроме обогащения российской словесности, на Вас лежит святая и великая обязанность защищать и покровительствовать здесь Ваших соотечественников. Вам даны на то способы, кои состоят в уважении и беспредельной к Вам доверенности всех благомыслящих россиян, между коими за честь и славу ставит находиться Вам преданный душой
А. Воейков.
24 февраля 1822
NB. Его дело будет скоро слушаться, итак, не долее 3 дней можно Вам дать на рассуждение.
7. А. Ф. Воейков Ф. В. Булгарину
Не воспользуетесь ли Вы, почтеннейший издатель «Северного архива», предложением г. Селакадзева[397]? Вам нужны древности, а мне новости. Вам глубокомысленное, а мне поверхностное; Вам творения, а мне игрушки. Ваши журналы – учение, а мои листочки – забава; Ваши идут в библиотеки на почетное место, а мои в (……..)..!?!!
29/III 1822
Преданный Вам Воейков.
Записок и анекдотов жаждущему и чахлому ежедневнику.
8. Ф. В. Булгарин А. Ф. Воейкову
Почтеннейший Александр Федорович
Г-н Тилле, отставной русский офицер, явился ко мне, чтоб я помог ему посредством склада[398]. Будучи на чужой стороне и не имея знакомых как бедный литератор, я не в состоянии исполнить его желания. – Если вы можете [нрзб.] для него склады, я готов. В [нрзб.] вы как русский должны что-нибудь придумать для русского[399].
Вам навеки преданный Ф. Булгарин.
25 ноября
1822
9. Ф. В. Булгарин А. Ф. Воейкову
La rage me consume…[400] Ад в душе, вражда в сердце, мщение на уме!! Да будет проклят год, в который я переступил обратно за Реин; да будет проклята мать моя, что оставила меня в юности в России; да будет проклято желание писать и быть полезным стране, где надобно быть шарлатаном или иноземцем, чтобы иметь право шептать на ухо панам в аудиенц-зале. – Я не знаю, что писать более? О люди! О Россея!![401]
[1822][402]
10. А. Ф. Воейков Ф. В. Булгарину
Милостивый государь, Фаддей Венедиктович!
Вы знаете пословицу: «Dis moi qui tu hante, je dirai qui tu es»[403]? Я живу вместе с Жуковским[404]; каждый день с Засядкою, А. И. Тургеневым и Перовским; весьма часто с Гнедичем, Дашковым, Блудовым, Михайловым (переводчиком Бентама и директором Министерства внутренних дел), Адлербергом, И. И. Козловым, Н. И. и С. И. Тургеневыми. Теперь видите ли, милостивый государь, что каждый из друзей моих мизинцем одним перевешивает всех клеветников, кои из зависти и из природной склонности ссорят людей, которым не за что ссориться и у которых кроме обоюдного уважения и готовности к услугам ничего быть не может. Предоставляю судить вам самим о том тоне, какой вы, как человек с прекрасным сердцем, должны взять в переписке и разговорах с человеком, весьма много вам обязанным, сердечно вас уважающим, дружески преданным, но который, наконец, потеряет терпение и не будет сносить жестоких оскорблений, каких он никогда и ни от кого не сносил.
Имею честь быть вашим, милостивый государь, покорнейшим слугою, А. Воейков.
27/XI 1822 г. 4 часа утра.
11. А. Ф. Воейков Ф. В. Булгарину
Милостивый государь, Фаддей Венедиктович!
Я ничего на Ваш счет оскорбительного никогда не говорил и чувствую себя в совести совершенно правым. За чужие рассказы (всегда искаженные и размноженные) не отвечаю, а удивляюсь только, за что Вы меня беспрестанно оскорбляете и письменно, и словесно. Очень бы желал, чтобы Вы доставили доказательства вины моей или покушения на Вашу честь или выгоды; трудненько Вам будет найти их!
Впрочем, если Вам непременно угодно получить так называемое удовлетворение, то можете явиться всегда, когда Вам заблагорассудится, к полковнику Василью Алексеевичу Перовскому, живущему в Михайловском замке[405]. Я сейчас иду переговорить с ним, все устроить и уладить. Только предупреждаю Вас, что условия будут мои; Вы своих предлагать не имеете права; я не люблю шуток; так же не люблю оскорблять других, как и сносить обиды.
Подумайте, однако же, хорошенько: за что мы будем ссориться; тешить злословных людей, которые утешаются тем, что нас, как петухов, стравливают.
Завтра, через неделю, через месяц или когда Вам угодно: я готов!
Отдавая должную справедливость Вашему сердцу, жалею о вашей вспыльчивости и, с почтением всегда неизменным, имею честь быть
все тот же покорнейший слуга
А. Воейков.
15/IV 1823
12. Ф. В. Булгарин А. Ф. Воейкову
Милостивый государь Александр Федорович
Я не понимаю ни причины, ни охоты вашей задевать беспрерывно меня в своем журнале! Я дал слово молчать – а вы беспрестанно меня щиплете, оставляя в покое всех, кто пишет противу вас. Если это по старой вражде – то теперь есть случай отменить. Вот вам новые три томика моих Сочинений[406] – ругайте их и рубите по частям, ибо объявления такого, как было в «Инвалиде» при появлении двух первых томов[407], от вас не надеюсь – не зная ни причин милости, ни причин вашего неудовольствия. «Образцовые сочинения» ругают в «Телеграфе»[408] – а вы его хвалите[409], «С[еверная] п[чела]» молчит, а вы дерете за волосы Булгарина! Готова рацея[410]! На бедного Макара и шишки валятся.
Засим с достодолжным почтением честь имею пребыть
милостивый государь
ваш покорный слуга
Фаддей Булгарин[411]
12 марта 1828[412]
