поднял голову и посмотрел на Фэй Ю. Он искренне надеялся, что молодой господин Сяо Бай проснется, и что господину больше не придется бродить по ночам, как отшельник, и что в горный дом возвратится покой и все вернется на круги своя.
Как ни странно, большая бабочка с блестящими прозрачными крыльями снова вылетела из внутренней комнаты.
Потом в доме раздался шум. Фэй Ю обернулся на звук.
Лю И хотел встать, но его тело, казалось, застыло, не способное двигаться.
Он наблюдал, как бабочка радостно подлетела к Фэй Ю, порхая в танце, которого он никогда не видел во дворце Чжоу Ю-вана. Казалось, что при каждом взмахе ее крыльев веранда дрожит вместе с листьями акации во дворе, тростником, растущим у ворот, и Хуан Няо, выбежавшей из кухни и вытирающей руки о фартук. Все вокруг то светлело, то, наоборот, темнело…
Лю И подумал, что это от усталости, и потер глаза.
Но в этот момент Фэй Ю встал, изящно поднял рукава и закатал их. Белый халат сворачивался слоями, словно он сам превращался в прозрачную бабочку, изящно танцующую.
Лю И в шоке открыл рот. Тогда все листья акации в один миг засохли, затем медленно и бесшумно упали на землю во дворе.
Хуан Няо указала за дверь, и все камыши, склонившись, исчезли в ручье, текущем вокруг горного дома, словно по приказу. Хотя по желанию Фэй Ю в горном доме было посажено не так много цветов, все, что можно было увидеть глазами, в этот момент засохло.
Танец Фэй Ю не ускорялся, а становился все медленнее и медленнее, пока наконец рукава не повисли. Затем пыль взлетела вверх, и весь пол коридора, казалось, рассыпался и обратился в бесчисленные деревянные блоки, парящие в воздухе. Горный дом исчез, и осталась только внутренняя комната, где спал Сяо Бай. Лю И прищурился и увидел бесчисленные крошечные пузырьки, тихо плавающие под солнечным светом, как будто время полностью остановилось.
Хуан Няо насторожилась. Ее чувства были самыми острыми, и она сразу же уловила движение в комнате – вскоре после этого в двери внутренней комнаты появилась худая фигура. Она прислонилась к стене, ее руки были опущены. Фигура походила на ребенка.
– Молодой господин Сяо Бай… – Хуан Няо почти выпалила, но у нее перехватило дыхание.
Слезы брызнули из глаз Лю И, и он тихо пробормотал: «Как здорово, молодой господин Сяо Бай вернулся!»
Фэй Ю ничего не сказал, глядя на Сяо Бая, который был похож на тень, – как будто такой короткий взгляд истощил все его силы.
Сяо Бай, с трудом шагая, подошел к Фэй Ю и протянул руки, словно прося его о чем-то.
– Ты что-то хочешь мне сказать? – Фэй Ю вздохнул, в его темных глазах отражалось лицо Сяо Бая.
Сяо Бай кивнул.
– Не волнуйся. – Кончики пальцев Фэй Ю задрожали, но он вернулся к своему обычному спокойному тону.
Услышав его слова, Сяо Бай, казалось, освободился от тяжелого бремени. Он улыбнулся ему, затем повернулся и ушел во внутреннюю комнату.
Когда детская фигурка исчезла в доме, все крошечные пузырьки в воздухе снова всплыли, а затем взорвались. Деревянные блоки пола вернулись на прежнее место, и дом постепенно принял свои очертания.
Лю И с удивлением заметил, что невидимая сила толкнула акацию. Бурый ствол вытянулся, а увядшие листья на земле взмыли в воздух, как бабочки, и заново украсили ветви.
Хуан Няо подбежала к двери и увидела, что тростник, склонившийся над ручьем, выпрямлялся один за другим, словно никогда и не сгибался. Она указала на тростник и оглянулась на Фэй Ю.
В этот момент сказочный блеск, который бабочка принесла всему горному дому, померк, и та полетела обратно в аптечку. Фэй Ю произнес заклинание и закрыл крышку аптечки.
– Господин, что произошло? – выдохнула Хуан Няо. – Кажется, только что случилось нечто непостижимое…
– Это та бабочка! – вскрикнул Лю И. – Молодой господин Сяо Бай только что проснулся. Это было на самом деле или нам чудится?
Фэй Ю сел на веранде и утомленно закрыл глаза. Его кожа была белой, почти прозрачной, хрупкой, как глазурь. Казалось, что ее можно было поранить малейшим касанием.
Спустя время он заговорил:
– Учитель однажды рассказал мне историю за год до того, как ушел. Ему приснилось, что он превратился в бабочку, беззаботную и веселую, не знающую о ее собственном существовании. Когда он проснулся, то почувствовал себя потерянным, осознав, что он – это все еще он. Это бабочка превратилась в него или это он сам стал бабочкой? Все ли люди способны обращаться в бабочек, или тогда что странного в том, чтобы превратиться в нее? В сравнении с огромным миром, люди очень малы, и их понимание мира ограничено. Чтобы отличить реальность от иллюзий, может потребоваться много времени.
Хуан Няо и Лю И, услышав историю, затихли и, сложив руки, молча взмолились о спасении Сяо Бая.
Однажды утром, после того как бабочка вернулась в аптечку, Лю И принес воду из горного источника, чтобы помочь Хуан Няо мыть овощи. Девочка небрежно взяла красный фрукт и протянула Лю И.
– Это вкусно, съешь.
Лю И быстро взял его и откусил. Сладкий сок разлился у него во рту.
– Ух ты, это так сладко. Что это за фрукт?
– Даньму – те, с круглыми листьями и желтыми цветами… – Хуан Няо остановилась на полуслове. – Ой, забудь об этом, ты все равно ничего не понимаешь, так что просто съешь это.
– Не надо так, я тоже был на горе Мишань, ладно? Это к северо-западу от горы Бучжоу. – Лю И потянул ее за фартук. – Кстати, какие дикие плоды ты недавно собрала для господина? Они похожи на траву, это совсем не аппетитно.
– А ты мне не поверил, когда я сказала, что ты ничего не поймешь. – Хуан Няо усмехнулась. – Эта штука называется пили[35], и она похожа на лук-порей. На самом деле это трава с горы Сяохуа. Иногда она растет на камнях, иногда вдоль дороги, иногда они растут по стволам деревьев. Их можно съесть, чтобы вылечить душевную боль.
– Вылечить… душевную боль? – Лю И высунул язык.
– Да, если подмешать сок цветков в еду, господин почувствует вкус, но ничего не скажет. – Хуан Няо вздохнула. – Если его добавлять в пищу в течение недели, то господину постепенно будет становиться лучше.
– К слову о лечении, я как раз собирался спросить тебя, – прошептал Лю И на ухо Хуан Няо. – О чем в итоге Сяо Бай попросил господина?
