в таких разговорах, да еще если под рюмочку, чем маршал не брезговал. Я, например, когда в молодости работал в «Литературной газете», то в разговорах с подчиненными уверял их, что знамя Победы над рейхстагом водрузили не Егоров и Кантария, а я лично собственными мозолистыми руками.
Но дроновщина продолжается: «Среди операций, к которым Жуков не имел никакого отношения, Сталиным называются: «Сталинградская – она была выработана и началась зимой 1942 года, когда Жуков находился на Западном фронте». Увы, это хоть и подписано Сталиным, но не соответствует действительности. Оборонительная операция Сталинградской битвы началась не зимой 1942 года, а 17 июля этого года, и в конце августа, как уже говорилось, заместитель Верховного Главнокомандующего генерал армии Жуков был в Сталинграде и как заместитель Верховного координировал действия войск… Боже мой, до чего ж это характерно для правдолюбов! Конкретным фактам, документально подтвержденным и ответственными заявлениями, и наградами, и повышением в званиях, он не верит, а поспешно составленная бумажка не вызывает у него ни малейшего сомнения только потому, что под ней подпись самого Сталина.
Дальше Н. Дронов почему-то воздержался от цитирования таких строк этого приказа: «К плану ликвидации Сталинградской группы немецких войск и к проведению этого плана, которые приписывает себе Маршал Жуков (в разговорах с подчиненными. – В.Б.), он не имел отношения: план ликвидации и сама ликвидация была начата зимой 1942 года, когда Маршал Жуков находился на другом фронте». А ведь тут все верно, но это-то, как видно, и отшатнуло полковника. Главным в Сталинградской битве было выстоять, во что бы то ни стало выстоять, отбросить врага от Волги, а потом перейти в контрнаступление и окружить врага. Как выстоять, как перейти в наступление, как окружить, – этим, мотаясь между Сталинградом и Ставкой, где его с нетерпение ждал Сталин, и занимался Жуков с августа до второй половины ноября. Иначе говоря, в решающее время он играл решающую роль. И Сталин оценил это, еще до ликвидации окруженных присвоив ему звание маршала и наградив высшим тогда военным орденом. А ликвидацией окруженной группировки действительно занимались другие, тоже заслужившие и высокие награды, и повышения в званиях: Воронов стал маршалом артиллерии, Рокоссовский – генерал-полковником, и т. д.
Иные мыслители судят о войне с чисто спортивно-арифметической точки зрения. Например, говорят: «Немцы дошли до Москвы за три месяца…» Это Наполеон с его пехтурой и конной тягой дошел даже меньше, чем за три месяца, а немцы с их быстроходной техникой доползли, почитай, только чуть ли ни через полгода. Что-то им мешало. Как выдумаете, полковники, что? «А мы дошли до Берлина, – продолжают эти мыслители, – почти через четыре года». То есть рассуждают о войне как о спортивном соревновании, как о беге на дальнюю дистанцию. И у них получается, что немецкие стайеры соревнование выиграли. Но то, что они дошли до Москвы и получили тут разгром, а мы дошли до Берлина и заставили там немцев подписать безоговорочную капитуляцию, эти пустяки судей соревнования совершенно не интересует.
Такого пошиба судья и Н. Дронов, только он сопоставляет, вернее сталкивает не своих и немцев, а одних своих с другими своими – лоб в лоб Он подсчитал, например, что Жуков был на фронтах представителем Ставки 15 раз, а вот маршал Василевский – 26, почти в два раза больше. Кому не понятно, что из этого следует?
Но этого ему мало, он продолжает: «Любопытно сравнение показателей наших героев и по части звезд на погонах. Жуков путь от генерал-лейтенанта летом 1937 года до генерала армии в 1940 году прошел за три года, а от генерала армии до маршала – за два с половиной года. А у Василевского эта же «дорога» от генерал-лейтенанта в октябре 1941 года до генерала армии в январе 1943 года равнялась одному году и трем месяцам, а от генерала армии до маршала… одному месяцу». Если сопоставить хотя бы только последние данные, то что получается? Одну и ту же «дорогу» Василевский пробежал в 30 раз быстрее, чем Жуков. Каков вывод? Он ясен сам собой. Подобные сравнения «по части звезд» – это не что иное, как вспышки интеллекта особой мощности. Тут можно не обращать внимания и на то, что в первом случае сравниваются мирное время и военное.
Не зная, как бы еще укусить маршала, Дронов все-таки изыскал вот что: с декабря 1942 года Жуков «больше войск в свое прямое подчинение не получал до весны 1944 года». Вот, мол, какое недоверие, какой позор! Я не хочу следовать примеру полковника и сталкивать лбами полководцев арифметическими подсчетами, но приходится напомнить, что за время войны Жуков последовательно командовал фронтами Резервным, Ленинградским, Западным, 1-м Украинским и 1-м Белорусским, а Василевский за это же время получил «в свое прямое подчинение» только один 3-й Белорусский фронт и на довольно короткое время, с 20 февраля по 25 апреля 1945 года. В частности, и моя 50-я армия была под его командованием при штурме Кенигсберга. Как говорится, счет 5:1 в пользу Жукова. Но я из этого «счета»-подсчета не делаю никого вывода о таланте и заслугах двух великих полководцев. Выведением «рейтингов» любит заниматься генерал армии М. Гареев и придает им большое значение. Я ему однажды сказал: «Рейтинги уместны для спортсменов, например, для шахматистов: доска всегда имеет 64 клетки, соперники начинают сражение всегда при равном числе фигур равной силы, время на обдумывание ходов обоим всегда отводится равное. А на войне? А в настоящих сражениях? Все может быть разным – и количество, и качество войск, оружия, боеприпасов, питания солдат, и условия местности, и выгодная или невыгодная погода, и дух войск… Какие тут могут быть рейтинги!».
«Но во всем мире считают», – ответил мне генерал. «Своим умом надо жить, а дураков в мире всегда хватало».
Нельзя не сказать и о том, что упомянутый приказ наркома обороны был составлен Булганиным и Василевским на основе клеветнического доноса Сталину по делу сидевшего в это время в тюрьме бывшего Главного маршала авиации А. А. Новикова.
Ничего более позорного и мерзкого я в жизни, пожалуй, не читал. Ведь это сочинил не какой-то безвестный прощелыга, а Главный маршал авиации, Герой Советского Союза! Приведу только несколько строк: «Кроме нанесенного мною вреда в бытность командующим ВВС, я виновен в еще более тяжких преступлениях…Необходимо рассказать о связях с Жуковым и политически вредных разговорах с ним… Пора положить конец вредному поведению Жукова… За время войны у нас установились близкие отношения… Он очень любит славу… Жуков был ко мне очень расположен, и
