все стороны. В остальном приходилось мучительно искать точки соприкосновения и взаимопонимания, учиться договариваться с чеченцами. Бенчарский старался видеть в них не просто бывших сослуживцев или бандитов, а людей с другими взглядами. С этой позиции он и разговаривал с ними.
Свои плоды приносила и работа с государственной комиссией по освобождению насильственно удерживаемых военнослужащих, гражданских лиц и розыску без вести пропавших, которая была создана в своё время при правительстве Чеченской республики. Много времени, а ещё больше душевных сил отбирала работа с родителями, остававшимися в неведении о судьбе своих сыновей, у которых нервы были на пределе.
Словом, шаблонов в освобождении пленных не было. Одних освободили силовым методом, другие бежали (кого-то из них отлавливали и расстреливали), кого-то освобождали путём переговоров или обмена, кого-то уже тогда выкупали (но как потом выяснилось, за минимальные деньги), кому-то помогли бежать местные жители, а некоторые вырвались из лагеря ДГБ Чечни самостоятельно.
Был и такой случай в одном из лагерей, находившемся в чеченском тейпе Аллерое. Охранники лагеря отвлеклись для совершения намаза. Оружие на это время оставили в стороне. Они даже мысли не допускали, что пленные русские солдаты смогут на что-то подобное решиться. А солдаты моментом воспользовались: захватили оружие, перестреляли охранников и убежали. За ночь прошли от Аллероя с десяток километров (притом нагруженные оружием боевиков). Вышли на наш блокпост. Таким образом и спаслись. Потом, уже на переговорах, бывший министр МВД Ичкерии Казбек Махашев возмущался. Мол, как же это можно было во время молитвы совершить такое, на их взгляд, преступление.
Бенчарскому есть что рассказать и вспомнить! Через него прошли десятки, сотни человеческих судеб. Казалось бы, пора и остановиться. Передохнуть. Тем более что в 2001 году, после окончания службы, такая возможность появилась. Но после увольнения в запас Виталий Иванович без дела сидеть не стал.
Живо откликнулся на предложение Сергея Станиславовича Говорухина продолжить начатое дело в качестве его заместителя в Фонде ветеранов и инвалидов вооружённых конфликтов (а фактически это был фонд ветеранов, воевавших в Чечне). Фонд «Рокада», который Сергей Говорухин создал и возглавлял вплоть до своего ухода из жизни 27 октября 2011 года, стал и для Бенчарского делом жизни. Как и четверть века назад, он продолжает общаться и контактировать с участниками тех событий. В том числе с матерями, которые часто присутствуют на вечерах памяти солдат и офицеров, погибших в Чечне.
Он, как никто, понимает: убитые горем матери, постаревшие жёны и сёстры, которым до сих пор неизвестна судьба родных и близких, не теряют надежды узнать хоть что-то… Хотя бы место захоронения…
Глава 13. С шапкой по кругу
Семь с половиной десятилетий отдаляют нас от самой кровопролитной в истории человечества войны – Великой Отечественной. Люди, воевавшие за свободу и независимость Родины, надеялись, что эта война последняя. Свято верили в то, что жить в мире лучше.
Однако вторая половина XX века прошла отнюдь не безоблачно, напротив, мир и покой гражданского населения приходилось защищать с оружием в руках. На территории бывших союзных республик то тут, то там вспыхивали новые военные конфликты. Не избежала этой участи и Россия. Началась эпоха локальных войн, оставившая много незаживающих ран и болевых точек.
Одна из них – первая чеченская. Правда, эта тема считается у нас непопулярной, даже подзабытой. О ней всё реже говорят в публичном пространстве. А между тем она прочно вошла в нашу жизнь, опалив многие семьи своим огнём. Сегодня в России, пожалуй, нет города, района, села, куда бы она ни заглянула, оставив свою отметину.
Эта война вовлекла в свой опасный водоворот и искалечила жизни огромного количества людей, как гражданских, так и военных.
Президент России Б. Ельцин в день начала чеченской войны в своём обращении отметил: «Воины России! Знайте, что, выполняя свой долг, защищая целостность нашей страны и спокойствие её граждан, вы находитесь под защитой Российского государства, его Конституции и законов». К большому сожалению, никто из тех, к кому обращался президент в декабре 1994 года, так до сегодняшнего дня и не ощутил себя в полной мере защищёнными государством, его Конституцией и законами… Оставаясь со своими проблемами один на один, они по-прежнему ждут поддержки и внимания.
Те, кому удалось уцелеть в этой войне, выполнив свой долг, вернулись в мирную жизнь. Но, кроме родных и близких, их никто не ждал. От безденежья и безысходности многие стали доступным материалом для криминального мира, наркоманами или алкоголиками. Большинство из ветеранов, уцелевших в этой войне, и многие семьи погибших заслуживают иного отношения.
Возвращаясь с войны, солдат ожидает от государства того же, чего оно требовало от него: полной отдачи. И дело чести государства обеспечить пострадавшим на войне достойную жизнь. Однако у чиновников, видимо, иное представление о чести, которое покрывается мизерной пенсией. На этом государство свои отношения с инвалидами войны прекращает. По злой традиции те, кто отдаёт родине молодость и здоровье, становятся для неё обузой.
Если раньше слово «ветеран» прочно ассоциировалось с Великой Отечественной, то сегодня эта категория граждан помолодела. Тем, кто прошёл Чечню в январе 95-го солдатом и дожил до сегодняшнего дня, сейчас уже 45–50 лет.
Эти люди составляют отдельный (и далеко не самый маленький) пласт нашего общества. Со своими традициями, памятью, датами и проблемами. Это те, кто поставлен на грань выживания.
В стране проходят перемены, меняется политическая ситуация, появляются новые течения и интересы. Только в их жизни не меняется ничего.
«Прокляты и забыты»
Так назывался документальный фильм Сергея Говорухина. Он работал над ним несколько лет. Вернувшись после своей первой горячей точки (Таджикистан), решил завершить работу над фильмом. Сценарий был готов. Исходного материала хватало вполне. Но тут грянул чеченский конфликт, круто изменивший судьбу Говорухина-младшего. Уже в феврале 1995 года он находился в Грозном. Ехал с десантниками в кузове армейского «Урала», когда снайперская пуля прострелила ногу. Перенёс несколько операций, но неудачно. Пришлось ампутировать ногу до колена.
Он учился заново ходить: сначала с помощью костылей, а затем с протезом. Передвигаться помогала инвалидная трость. Но он снова вернулся в Чечню. Как раз там мы и познакомились. Сергей, как и я, родился в Харькове. В этом городе похоронен его дед. Но мы мало вспоминали малую родину, больше говорили о людях, пострадавших на войне. Как мне показалось, Сергея Говорухина больше интересовала не столько сама война с её бесконечными взрывами и бомбёжками, сколько её последствия в самом широком смысле этого слова. Живо интересовался судьбой родителей молодых ребят, оказавшихся в
