больше.
– Ну, вот и отлично! – обрадовалась Виктория. Она верила в искренность Леночки и уже решила про себя, что не будет докладывать капитану Егорову ничего такого, что могло бы бросить тень на девушку. Промолчать совсем она не имела права, так как инцидент с этим графом Измайловым был известен органам, но и добавлять она ничего не будет, просто выбросит из головы то, чему была вчера свидетельницей. Даже наоборот. Скажет, что девушка была абсолютно спокойна и, выпив чаю, легла спать.
* * *
Капитан Егоров, отвечающий за кордебалет, по указанию полковника Кудряшова ещё днем, за полчаса до отъезда актёров на спектакль, привёл Шиманову в его номер в гостинице.
– Разрешите, – просунул капитан свою голову в дверь и кашлянул. Где и когда он успел простудиться, капитан не понимал, но кашель мучил его уже вторые сутки. Это раздражало Егорова, и настроение у него было паршивое.
– Входи, – тут же отозвался Евгений Петрович, поднимаясь навстречу очаровательной девушке, одетой в модное платье из белого ситца с мелкими голубыми цветочками и белые босоножки без каблука. Белокурые волосы вошедшей были, как и у большинства балетных, гладко зачёсаны назад и собраны на затылке в пучок. Большие серые глаза смотрели на него с интересом.
– По вашему приказанию моя сотрудница, Виктория Шиманова, доставлена, – отрапортовал капитан.
– Рад познакомиться, – слегка наклонил голову в знак приветствия Кудряшов. – Присаживайся.
– Спасибо, – ответила та, устраиваясь в кресле около круглого столика.
Полковник сел напротив, невольно любуясь девушкой, а капитан пристроился на стуле около дверей, изредка заходясь в приступе душившего его кашля.
– Меня интересует Елена Савельева, – бодрым голосом начал Евгений Петрович. – Каково её настроение? Планы?
– Настроение хорошее, а планы… – улыбнулась Вика. – Хочет показаться перед уходом в летний отпуск художественному совету в сольной вариации.
– Ты ведь вчера видела Савельеву после её общения с Измайловым?
– Да.
– И говоришь, что она вернулась в хорошем настроении?
– Ну, не совсем, – почувствовав, что полковнику что-то известно, проговорила Вика. – Настроение у Савельевой было слегка грустное, но она почти сразу легла спать. А вот сегодня утром, когда я пришла пить чай, она была уже весела и ни словом не обмолвилась о вчерашнем.
– Это правда. Сегодня утром она выглядела на удивление хорошо, – согласился Кудряшов. – А она обсуждала с тобой или другими девушками свой разговор с Измайловым?
– Нет. Мы не спрашивали, и она ничего не рассказывала.
– А вот мне хорошо известна их беседа. Разговор записан полностью, и разговор этот мне совсем не понравился, – полковник облизал свои сухие губы и посмотрел в упор на Шиманову. – Хотелось бы знать, что у неё на уме.
– Лучше всего отправить её в Москву, а там пусть с ней следователь разбирается и выясняет, что у неё на уме, – встрял в беседу капитан. – Тем более что она нарушила все правила нахождения советского человека за границей. Буквально все! – борясь с приступом кашля, договорил он.
– Может, ты и прав. Только девчонку жалко. Жизнь её будет искалечена, – пробурчал полковник и, открыв бутылочку с водой «Перье», стоящую на столе, сделал несколько глотков прямо из горлышка.
– Ну и бог с ней! А вот то, что мы с вами из-за неё неизвестно где окажемся, меня как-то больше волнует! – сквозь очередной приступ кашля сообщил Егоров.
– Это точно. Можем загреметь, как говорится, под фанфары, – согласился Кудряшов и сделал ещё несколько глотков воды из бутылки. Сегодня за обедом в столовой посольства он, соскучившись по селёдочке, съел её почти целиком, и теперь его мучила жажда.
– Нет-нет! Она совсем не переживает из-за этого графа! – попыталась уверить полковника Вика, испугавшись за судьбу Леночки. – Я её сегодня утром даже спросила: «Ты влюблена в него?» Так она мне совершенно спокойно ответила: «Что ты! Совсем нет».
– Может, оно и так, но только разговор у неё с этим французом был не о любви. Это был антисоветский разговор, – проговорил Кудряшов, глядя на Шиманову в упор. – Очень даже нехороший разговор.
– Это невозможно, – растерялась Вика. – Не могла она ничего такого говорить!
– По сути, ты, девочка, права. Говорил в основном граф, но она слушала его, не отрицая, а порой и соглашаясь с ним. Вот так и поддаются на антисоветскую пропаганду, отклоняясь от ленинской идеологии. А от подобных неустойчивых в своем мировоззрении людей можно ждать чего угодно. Любого предательства.
Полковник жадно допил оставшуюся воду, затем поднялся и сделал пару шагов в сторону двери. Когда Евгений Петрович размышлял над какой-либо проблемой, он любил ходить. Это помогало ему сосредоточиться. Но номер был такой маленький, что идти собственно было некуда, и Кудряшов обречённо вернулся к своему креслу.
– Лично я не собираюсь рисковать своим положением из-за этой танцовщицы, – опять подал голос капитан Егоров. – Что тут раздумывать. Отправить её в Москву, и я хоть усну спокойно.
– По сути, ты прав. Я сейчас же еду в посольство, – решительно поднялся Кудряшов. – Свяжусь с Москвой, заручусь поддержкой начальства.
Полковник обернулся к Виктории:
– Ты свободна.
– Товарищ Кудряшов, – решилась Шиманова. – Разрешите переговорить с вами, как говорят французы, тет-а-тет.
– Пожалуйста, – недоумённо пожал плечами Евгений Петрович.
Капитан вышел из комнаты, и Вика, быстро соображая, правильно ли она сейчас поступает, всё-таки решилась.
– Товарищ полковник, я работник КГБ уже со стажем. Много сделала для своей Родины. Я работаю, как вы понимаете, не только в театре, но и вне его. У меня большой опыт.
– То есть вы хотите сказать, что вы сейчас не на разовой работе во время гастролей?
– Да. Вы правильно меня поняли. И я хочу поручиться за Савельеву.
– Вам небезразлична её судьба?
– Да. Я верю, что она честная девушка. Не надо ломать ей жизнь.
– Почему я должен вам верить? Ведь я вас не знаю.
– Я не имею права вам называть свой псевдоним. Могу только сказать, что мой куратор капитан Алексей, – Виктория на секунду задумалась и с сомнением в голосе произнесла: – Правда, я даже не знаю, это его настоящее имя или нет.
– Ладно, – тяжело вздохнул полковник. – Я тебя выслушал, а теперь поеду в посольство.
– Я могу надеяться?
– Поговорю с Москвой, решу. А тебе уже пора на спектакль. Поезжай.
* * *
«Лебединое озеро» прошло под гром оваций.
Вернувшись после спектакля в гостиницу, девушки попили чаю со сгущёнкой, поболтали и, пожелав друг другу спокойной ночи, разошлись по номерам. А между тем Вику весь вечер мучил только один вопрос: чем закончился разговор полковника с Москвой? Она поняла, что не сможет уснуть, пока не узнает этого. Судьба Елены волновала её. Ведь они так сблизились за время гастролей!
