плохими нас и осуждают нас. Для одних мы мудаки, но их же и мы считаем мудаками. В этом всемирном круговороте мудачизма разные группки людей объединяются по случайным признакам, типа родства или общих интересов в борьбе за выживание, и считают всех остальных мудаками. Потом группка может распасться и из ее членов могут собраться несколько новых компаний. Но в сухом остатке единственный чистый и непогрешимый человек в мире любого – это только он сам.
Не понятна мысль? Давайте возьмем Яну, ее любовника и отца. Яна изменяла мне – она плохая для меня. Но я рассекретил ее и устроил небольшой скандал – плохо для нее. Я оправдываю свою агрессию по отношению к ней тем, что она предала меня, тем, что насмехалась надо мной. Она оправдывает свою агрессию по отношению ко мне тем, что я доставил ей разного рода неудобства. То, что эти неудобства были спровоцированы ею – она не понимает.
Потом ее любовник. Он тоже ведет себя по-свински по отношению ко мне, но это ничего, я пустое место. Но я обидел Яну, а Яна из его круга, а значит, мудак я.
Как? Как такое вообще возможно? Что за извращенная логика? Как жить со всем этим?!
Как понять моих коллег? Как понять Костю? Как понять Петра Алексеевича? КАК?!
Или я не тот вопрос задаю себе… ведь правильно вопрос звучит не «как?», а «зачем?».
Разве станет мне лучше, если я начну понимать педофила или убийцу? Вот именно!
«Зачем сомнения, зачем терзания? Надо жить так, как нравится, и будь что будет», – подбодрил я себя. Но легче почему-то не становилось. Расплатившись за кофе, вышел на улицу и пошел вперед, засунув руки в карманы пальто, чуть пошатываясь, разглядывая лица случайных прохожих.
В какой-то момент я остановился на перекрестке. Передо мной резко затормозила машина, из нее выскочили двое. Я ничего не успел понять, был где-то еще в своих мыслях, а меня уже заталкивали на заднее сиденье. Новости не врут – похитить тебя могут даже в центре города.
– Ну и гад же ты! – с переднего сиденья ко мне полуобернулся Петр Алексеевич.
Я молчал, сжимаемый двумя мордоворотами, сидящими справа и слева от меня.
– Людям поручился, что ты мирно уйдешь по собственному, без эксцессов. Время собрать денег тебе дал. А ты что? Что ты устроил? Почему мне звонят и жалуются на тебя?
– Не твое собачье дело, что я делаю и как, – обреченная смелость проснулась во мне.
– Ответишь за свои слова. Но позже. Коля?
Бугаина, сидевший справа от меня, начал копаться по моим карманам, второй, слева, выкручивал мне в это время руки.
– Есть паспорт, Михаил Алексеич.
– Вот и хорошо.
Сопровождаемый Колей и кем-то вторым, неизвестным, я волей неволей вышел из машины и прошел следом в отделение банка, следом за Петром Алексеевичем. Его в банке, видимо, знали и ждали. Без очереди выделили стол в дальнем углу зала, подальше от чужих глаз. К менеджеру, молодому парню, вчерашнему школьнику, тут же подошел солидный мужик в стильных очках, в костюме при галстуке, и подсунул какую-то бумажку. Менеджер бумажку прочитал, спешно закивал головой. Только после этого тот второй, солидный, удалился.
Пока менеджер в отделении банка стучал по клавишам компьютера, а двое быков бдили за нами с диванчика, я старательно выводил на подвернувшейся под руку брошюрке: «02, 02, 02»
Когда менеджер мельком посмотрел на мои руки, я тут же подсунул ему свои каракули. Парень завис на несколько секунд, после чего, почесав затылок, с легким нервозом в голосе попросил подождать, бросив перед этим взгляд на быков.
«Только бы он не протупил… только бы он не протупил…» – молился я про себя.
Тут у одного из быков, за которыми я по мере возможности старался следить в отражении на поверхности пластикового рекламного щита, зазвонил телефон. Говорил он тихо, ничего расслышать было нельзя. По окончании заговора он встал, его товарищ тоже. Пока Коля заслонял своей широкой тушей нас от толпы, второй отвесил мне звенящую оплеуху и за плечо потащил со стула в сторону выхода. Так мы и шли. Два здоровенных лба и я посередине. Бутерброд, так сказать.
– Я же с тобой по-хорошему хотел, – огорченно встретил меня в машине Петр Алексеевич, – взял бы кредит, расплатился бы со мной и жил бы дальше спокойно себе. Я же к тебе по-доброму, решил, что почки твои тебе пригодятся.
«Ага, о почках ты думал, им 10 000 долларов красная цена», – ругнулся я про себя. Я тоже был зол, но больше по причине своей тупости. Менеджер банка сообразит… менеджер банка поможет… Идиот! Мудак этот твой менеджер, как и все люди!
К моему вящему удивлению отпустили меня без побоев. Предупредили только, чтоб я сидел дома и был на низком старте, так сказать. Через пару дней за мной заедут и отвезут в другой банк, где я, если хочу жить, тихо-мирно подпишу все бумажки, после чего могу идти куда захочу, если будет на чем.
– А сколько ж ваш банкир за это получит? – спросил я у Петра Алексеевича на прощание.
– Узнаешь на месте, – отрезал он.
В итоге все случилось, как он говорил. Через три дня за мной зашли Коля с товарищем, посадили в машину, отвезли в банк, уже другой на этот раз.
Когда вышел из отдельного кабинета для випов, куда меня привели подписывать кредитные документы, я дрожал как осиновый лист. И что теперь? Заберут деньги и увезут меня в лес, как ненужного свидетеля?
– Денег на счету еще нет, – озадаченно возвестила кассир за бронированным стеклом.
– Как нет денег? – спросил меня один из сопровождающих, когда я на негнущихся ногах вышел из кассы.
– Вот так, говорят, что надо подождать, операция еще не авторизована.
– Че?
– Не пришли еще…
– Тогда садись и жди.
Мы сели. Мы ждали. Нестерпимо сильно хотелось курить, о чем я и сообщил сопровождающим.
– Сиди!
– Ну мужики, ну будьте людьми, не откажите человеку в последней просьбе. Я ж знаю, что дальше будет!
«Мужики» переглянулись. Тот, который Коля, встал.
– Шурик, давай я с пацаном схожу. Если его позовут – свистни.
– А если что случится?
– Да ну чего может случиться? Видишь, у него и так штаны мокрые.
– Лады. Только быстро!
И мы вышли на улицу. Как бы мне сильно не хотелось курить, но жить хотелось еще сильнее, особенно учитывая то, что я сделал, жить мне не дадут. Во всяком случае, целым я не останусь. Дрожь и мандраж, как ни странно, пропали. Отрепетированным движением, доставая сигареты, я нащупал запрятанный в подкладку баллончик «Страж», добытый всеми правдами и неправдами через одного знакомого накануне. Коля, говоривший мне что-то, не ожидал такого подвоха, и рот закрыть не успел. Туда-то и вошла струя слезоточивого. И правильно, нечего трепаться с узниками на дежурстве. Теперь дело было за малым, за скоростью.
Ждать Яндекс. Такси или Убер, сами понимаете, времени не было. Я помчался в сторону дороги и просто выскочил на нее. Тут бы и сказочке конец, но машина, ехавшая на меня, успела затормозить. Водитель авто на свою беду решил выбраться и разложить мне по косточкам, где и в чем я был не прав. Ему тоже пришлось покушать «Стража».
Резина на стареньком Лансере откровенно была скверной. Как владелец этой колымаги на ней не сбил меня – загадка загадок. Заехав в гаражи, я бросил машину и поскакал дальше сайгаком по сугробам.
Дело ведь как на самом деле было.
Оставлять упырям кредитные средства я не хотел. Пусть бы даже деньги пропали без следа, и мне не досталось бы ни копейки, в любом случае, главное, чтоб Петр Алексеевич остался с носом. Ну и дополнительно я догадывался, что жить меня после всех этих процедур все-таки не оставят. Так что мной был придуман простенький план.
Незадолго до начала операции «Закредитуй Максима-2», я открыл карточки премиум-класса во всех банках города. Влетело в копеечку, конечно, но чего не сделаешь ради искусства. Потом в даркнете нашел человека, который согласился за 50 процентов
