искренне раскаявшихся.
Вольтан незаметно толкнул меня локтем. Понятно — мой выход.
Прав Шекспир: весь мир — театр, а люди в нём актёры. С рождения и до смерти мы играем разные роли. Мы лжём, притворяемся и недовариваем. Мы показываем лучшие свои стороны, которых, возможно, и нет вовсе. Замалчиваем проблемы, делаем вид, что не замечаем очевидного, закрываем глаза или, наоборот, раздуваем из мухи слона, провоцируя конфликт.
Сейчас я — юная, наивная, не слишком умная и неопытная крестьянка, которая сама испугалась того, что натворила. Которая верит, что поступила недопустимо и раскаивается искренне и страстно. Я готова рвать на себе волосы и биться головой о стену, лишь бы добрый и милостивый мой хозяин простил свою покорную неразумную рабыню. Достаточно самобичевания?
Мысленно воплотившись в образ, я бросилась к графу с такой силой, что он вздрогнул.
— Господин мой! Простите меня, простите дуру глупую, добро ваше забывшую!
Тут я вспомнила фразу из старой комедии: «Простите меня, дети, дуру грешную», и чуть не испортила всё дело.
Хорошо, что в этот момент я как раз начала кланяться и больно приложилась лбом к деревянному полу. Кланяться из положения почти лёжа — довольно сложное дело. Зато я сразу вошла в роль.
Я обнимала сапоги графа и с трудом сдерживалась, чтобы не расчихаться — пахли они ужасно, чем-то едким и горелым. Более того! Я превзошла сама себя! Я заливалась слезами и клялась в вечной службе, послушании и прочей мути. И пусть рыдала я от вонючей едкости сапог, всё равно получилось очень реалистично.
Краем глаза заметила, что Вольтан поражён моими выступлением, и задумчиво кусает кончик кружевного воротничка.
— Хватит уже, хватит! Пошла! — граф легонько оттолкнул меня ногой.
— Отец, могу я напомнить, что барон Асонин — ваш главный театральный конкурент? Отдавая ему Эльзу, вы делаете его труппу богаче на один талант. К тому же она, уверен, знает ещё много интересных сказок. Правда, Эльза?
Я торопливо закивала. Какие хотите! У классиков ещё много всего интересного! Украдём любой сюжет, всё равно мы в другом мире и призвать к ответу за плагиат некому. Чего изволите, господа? Даже «Лебединое озеро» не пожалею!
— Ещё хочу заметить, — неторопливо продолжал Вольтан, — что Фелицата, без сомнения, во всех ролях хороша, но её красота подходит скорее для зрелой женщины, чем для юной девушки. А ведь мы хотим, чтобы пьеса не просто удалась — она должна произвести фурор. В таком деле каждая мелочь важна, не правда ли?
Граф задумчиво кивнул, переводя взгляд с меня на Фелицату. Вольтан прав — для Джульетты эта змеюка крупновата и слишком ярка. Другое дело я — среднего роста, хрупкая, тонкокостная. В светлых лёгких нарядах я выгляжу не старше семнадцати.
— Эська повела себя непозволительно и должна быть наказана, — упирался граф.
Вот же скотина! Интересно, в этом мире можно устроить революцию? Я готова её возглавить. Ничего, что нет броневика — я что-нибудь придумаю.
— Это же не срочно, — заметил Вольтан. — Так что, вы готовы посмотреть ещё раз эту сцену, но в исполнении Эльзы?
Граф откинулся на спинку кресла, подумал, нюхнул из табакерки какую-то дрянь и кивнул.
Ещё одно перевоплощение далось мне нелегко. К концу пьесы, благо, Фелицата уже почти всю её отыграла, я чувствовала себя, как выжатый лимон. Кружилась голова, ноги мелко дрожали, в горле пересохло. Ещё очень хотелось есть. За весь день я съела лишь два небольших куска хлеба, которые принесла Акулька, и выпила немного воды.
После спектакля Вольтан ненавязчиво посоветовал графу отправить всех актёров отдыхать.
— Нас вскоре ждёт тяжёлый день, замученные и усталые актёры не смогут хорошо играть, — заметил он.
Мы благодарно вздохнули. Поклонились, и разошлись по комнатам.
Отдыхать мне не пришлось — надо было привести в порядок своё второе платье, теперь — единственное.
— Ты что, на свиданку собралась? — ахнула Акулька. — Зачем? Тебя же уже не продают!
— В этот раз не продают, так в следующий обменяют, — ответила я.
— Эська, не морочь мужику голову! Тебе говорю! Не приведёт это к добру! Останься. Ну, хочешь, я схожу и скажу ему, что нет в поместье никакой Эльзы? Ошибся он, с кем не бывает?
— Хочу, чтобы ты сейчас пошла в девичью и кому-нибудь рассказала, что я чувствую себя ужасно плохо. Что меня тошнит, мутит и вообще, как зашла в комнату, так с кровати не встаю.
— Зачем? Поняла! Чтобы ты на свидание сбежала! Вот заполошная, а если узнают?
— Не узнают, ты меня прикроешь. Тряпок накрутим, одеялом накроем сверху — как будто я лежу. Жураль пойдёт с Фелицатой развлекаться, учителям до нас дела нет, а девок ты в комнату не пустишь. Да они и сами не явятся — устали все за день, как собаки. И ещё — если сможешь, принеси с ужина какой-нибудь еды.
— Вряд ли получится, но я попробую, — смирилась Акулька. — Буду твоим этим, как его… Ангелом любви.
Я обняла подругу и нежно погладила по шелковистым волосам. Она ведь трусиха, каких поискать, но всё равно мне помогает.
— Акулька, если когда-нибудь… Нет, не так! Когда весь этот первобытный кошмар закончится, я обещаю, что помогу и тебе тоже.
Акулька посмотрела удивлённо:
— Почему кошмар? Кормят, зря не бьют.
Я передёрнула плечами. Нет, я не хочу так жить, я всё равно что-нибудь придумаю.
Глава 34
Генрих ждал Акульку на дальнем берегу пруда. Сад здесь был не настолько ухоженный, как в центре, зато можно найти укромный уголок. От нашего дома не слишком далеко, и место такое, куда никто вечером не явится. Я немного постояла в зарослях, наблюдая, как Генрих взволнованно меряет шагами аллею. Кто он, интересно, на самом деле? Неужели какой-нибудь баронет или виконт? Зачем он меня ищет? Уж явно не для того, чтобы поговорить об устройстве мира и местного королевства.
Если есть вопросы — надо их задать! Есть претензии — надо их решить. Сразу после окончания королевского праздника займусь разборками с Фелицатой — деваха совсем берега попутала. И без того я слишком долго осматривалась и привыкала к новой обстановке, Фенька, бедняга, успела решить, что теперь ей всё можно.
Что же, буду исправлять свои ошибки. В прошлой жизни у меня была коллега, очень уважаемая дама, ценимая начальством. Несмотря на то, что наши с ней должности были равноценными и конкурентами в производстве мы не были, дама, почему-то, время от времени пыталась сказать мне гадость.
— Ирочка, ты почему так плохо выглядишь с утра? Не выспалась или магнитные
