холодных и расчётливых. Рядом с ним вышагивал его консильери, Рафаэль – коренастый, с руками, усеянными татуировками, каждая из которых что-то значила в этом мире. Двое солдат Каморры остались у входа, обменявшись короткими кивками с моими пехотинцами – Бенито и Антонио.
– Доменико, Неро – коротко поздоровался Микеле, подходя к столу. В его голосе не было ни приветствия, ни угрозы – ледяной тон человека, не любящего тратить слова попусту.
– Микеле, Рафаэль. – ответил я, не утруждая себя формальностью рукопожатия.
Каморристы заняли свои места за столом, и наступила тишина, нарушаемая лишь тихим позвякиванием льдинок в графине. Джузеппе лично принёс закуски – маслины, сыр, вяленые томаты, – бросив на нас обеспокоенный взгляд, прежде чем бесшумно исчезнуть в полумраке ресторана.
– Итак, Доменико, давай оставим ненужные церемонии. – голос Микеле был резок, как удар ножа.
– Согласен. – ответил я, встречая его взгляд. – Как и обсуждали, мы заключаем мир. Ты передаёшь нам порт…
– Ты действительно думаешь, что я отдам тебе один из своих основных источников дохода просто так? – перебил меня Микеле, и усмешка тронула его губы, обнажив ряд идеально белых зубов. – В обмен на обещание мира?
– У тебя также будет доступ к нему, Микеле. – спокойно продолжил я, как будто он меня не перебивал. – И ты будешь получать долю с прибыли моих перевозок. Ты же не дурак, чтобы отказываться от денег, которые сами плывут в руки? Но ты должен разорвать все связи с Братвой. – добавил я, понижая голос. – Если мы работаем вместе, ни о каком сотрудничестве с русскими не может быть и речи.
Рафаэле, который до этого молчал, подался вперёд, его глаза опасно сверкнули.
– Почему мы должны это сделать? – прорычал он, и в его голосе послышалась неприкрытая угроза. – У русских хорошее оружие и цены.
– Я знаю о вашей встрече. – холодно перебил я, не давая ему договорить. – И надеюсь, эта была всего лишь деловая встреча, а не для того, чтобы провернуть что-то за моей спиной.
– А если и нет? – Рафаэль с вызовом посмотрел на меня, его ладонь легла на рукоять пистолета, скрытого под пиджаком.
– Достаточно. – резко оборвал его Микеле. Он повернулся ко мне, и в его глазах читалось нескрываемое раздражение, но и… уважение. – Да, Доменико, ты прав. Мы встречались со Смирновым, и Братва, надо признать, предложила нам выгодную сделку.
– Времена меняются, Микеле. – медленно произнёс я, делая паузу, чтобы мои слова прозвучали весомо. – Но верность – это не монета, которую можно бросить в колодец желаний. Это основа нашего мира, фундамент, на котором держится всё. И потому я предлагаю тебе нечто более ценное, чем сомнительные обещания русских, которые сегодня здесь, а завтра… кто знает, где они будут?
– Допустим. – процедил он, глядя на меня прямо, без тени страха, но и без прежней самоуверенности. – Что ты можешь предложить взамен союза с Братвой?
– Своё оружие. – я наклонился вперёд, понизив голос до шёпота. – Я могу предоставить тебе его по цене ниже, чем у Братвы. И в отличие от Олега, никогда не кину тебя.
Микеле задумался, барабаня пальцами по столу. Рафаэле молчал, поглядывая то на меня, то на своего босса. В воздухе повисла тишина, тяжёлая, как приговор.
Через полчаса сделка была заключена. Подписи поставлены, руки пожаты. Напряжение спало, сменившись подобием деловой вежливости.
– Кстати, Микеле. – обратился я к нему, когда он уже собирался уходить, и в моём голосе прозвучала едва уловимая нотка издёвки. – Не хочешь узнать, как дела у твоей сестры?
На лице Микеле промелькнула тень боли. Он сжал кулаки, но тут же взял себя в руки.
– Марсела жива, и это главное. – ответил де Лука после паузы. – Если бы что-то случилось, Серафина бы мне сообщила.
Я молча кивнул, понимая его невысказанные слова. Марсела… была и до сих пор остаётся для него больной мозолью и запретной темой.
– Может быть, устроим вечеринку? – предложил я, больше для вида, чем из искреннего желания. – Пригласим всех – и твоих людей, и моих. Чтобы все увидели, что война окончена и пришло новое время мира и процветания. Для тех, кто выжил.
Микеле помедлил, задумчиво потирая подбородок. Я видел, как в глубине его тёмных глаз, сменяются противоречивые чувства.
– Хорошая идея. – наконец произнёс он, и в уголках его губ промелькнула тень улыбки. – Моя жена будет более чем рада заняться организацией.
Он поднялся из-за стола, и на прощание, неожиданно для меня самого, протянул мне ладонь. Я ответил на рукопожатие, словно мы были не заклятыми врагами, а давними партнёрами. С этого момента многое поменяется, и только вопрос времени – в хорошую или худшую сторону.
Глава 18. Доменико
После встречи с Микеле у меня было ещё несколько важных дел. И только к вечеру, уставший, но довольный сделанной работой, я вернулся домой. У меня были планы на Настю, поэтому я заранее попросил Лукрецию кое-что приготовить.
Я вошёл в гостиную и замер на пороге. Настя сидела на диване, утопая в груде мягких подушек, и читала. Её тонкие пальцы бережно скользили по страницам книги, а на лице играла едва заметная улыбка. Я испытал странное чувство дежавю и мне вспомнился тот вечер, когда я признался ей, кто я на самом деле и её реакция. Но сегодня я наделся, что это не повторится и у нас получится поговорить.
– Привет, что читаешь? – спросил я негромко, чтобы не напугать её.
Настя вздрогнула, оторвалась от книги и подняла на меня глаза. В их глубине мелькнуло узнавание, и уголки её губ растянулись в радостной улыбке.
– Привет, Доменико. Иван Тургенев – «Ася». – ответила она, приподняв книгу. Её пальцы бережно скользнули по потёртому переплёту. – Не думала, что в твоей библиотеке найдётся место для русской классики.
– А что, по-твоему, я могу читать? – усмехнулся я, подходя ближе. – Наверное, какие-нибудь криминальные триллеры или детективы?
– Ну да, что-то в этом роде. – хихикнула она. – Но больше меня удивило, что она на русском. Неужели ты знаешь язык?
Я покачал головой, опускаясь в кресло напротив.
– Нет, к сожалению, только итальянский и английский. Эта книга… принадлежала моей матери. Она пыталась научить нас другим
