Севастополе. Там уже находится Андрей Николаевич.
Севастополь встретил ярким южным солнцем, сверкающей гладью бухты, на которой виднелись боевые корабли. Город был белый, сложенный из белого известняка, и матросы в белых форменках и брюках. И от этого солнце казалось еще ярче.
Туполева Микулин нашел на пирсе в одной из бухт близ Севастополя. Тут же был пришвартован красавец катер. Его устремленные вперед обводы напоминали тигра, приготовившегося к стремительному прыжку.
Тут же на пирсе толпились военные моряки и какие-то люди в штатском, очевидно члены государственной приемной комиссии.
— Начинайте, — громко скомандовал Туполев и махнул рукой.
И катер, плавно набирая скорость, пошел в море.
Микулину очень понравилась маневренность катера.
Достаточно было пустить реверс одного мотора, который вращал винты в обратную сторону, а другого вперед, как судно начинало поворачиваться чуть ли не вокруг своей оси. Испытания шли прекрасно. Однако оставалось самое главное: мерная миля. Развив предельную скорость, катер должен был пройти от одного буя до другого на расстоянии одной морской мили. Катер разогнался и пошел. Щелкнули секундомеры. При скорости в 32 узла катер обязан был пройти мерную милю за минуту. Но стрелка упорно бежала уже вторую минуту по циферблату, а катер все еще не достиг второго буя.
— Микулин! — закричал Туполев. — Что у тебя там с моторами, черт возьми? Почему нет мощности?
Микулина, невзирая на жару, пробил холодный пот.
— Понятия не имею, — пробормотал он. — Сейчас подойдет к пирсу и узнаем, в чем дело.
Сигнальщик тут же замахал флажками, катер покорно повернул к берегу.
— Что у вас с моторами? — закричал Туполев командиру, прежде чем матрос успел бросить швартовы.
— Моторы давали предельные обороты, — ответил тот. — Я даже чуть превысил их.
— Винты! — Туполев выругался.
— Что винты? — не понял председатель комиссии — высокий моряк с широкими золотыми нашивками на рукаве белого кителя.
— Снимайте винты! — распорядился Туполев. — Кузница здесь далеко?
— Кузница рядом. А катер вечером поднимем на слип и снимем винты.
— К черту вечер! Снимайте немедленно! — начал бушевать Туполев. — Я сам нырну и сниму их! — И он начал расстегивать свою излюбленную парусиновую толстовку. — А ты чего стоишь? — прикрикнул он на Микулина. — Раздевайся! Мне поможешь.
Микулин покорно начал стягивать с себя тенниску.
— Андрей Николаевич! — пробовал успокоить председатель комиссии. — Ну зачем вам и товарищу Микулину лезть в воду! Матросы сами через полчаса снимут оба винта. Приступайте! — скомандовал он командиру катера.
Так как винты находились под водой, то снять их оказалось нелегко. Моряки, ныряя по очереди, отвинчивали болты, на которых они крепились.
Наконец, оба винта лежали на пирсе.
— В кузницу, — сказал Туполев и, обращаясь к членам комиссии, добавил: — Комиссии не расходиться. Через час продолжим испытания.
В кузнице Туполев приказал положить винты в горн и сам схватил кувалду. Буквально в течение пятнадцати минут при всеобщем изумлении он сам на глазок загнул лопасти на несколько градусов и, отдуваясь, бросил молот.
— Все! Теперь ставьте винты на место! — скомандовал он.
На сей раз сообразительный командир торпедного катера нагрузил на нос какие-то ящики и бочки, так что корма поднялась над водой, и винты удалось быстро поставить на место.
Вновь взревели моторы и катер помчался в море. Видно, командир поставил полный вперед, потому что вдруг нос корабля задрался вверх и катер понесся по волнам на редане, оставляя за собой белые усы буруна. Вот он достиг мерной мили. Снова щелкнули секундомеры. И едва успела стрелка обежать один круг по циферблату, как катер миновал второй буй.
— От торпедной атаки на такой скорости кораблям противника отвернуть не удастся, — сказал председатель комиссии.
— Отличный катер, — поддержал его кто-то из моряков.
— А как ты думаешь, Микулин? — громко спросил его Туполев.
— Здорово получилось, Андрей Николаевич.
— Ну, а раз здорово, обедом нас кормить моряки будут? Как ты думаешь?
— Наверное, будут, — дипломатично ответил Микулин. — Уж что-что, а обед мы точно заслужили.
Моряки спохватились, что забыли в спешке о флотском гостеприимстве, и тут же повели их в столовую.
Из ЦИАМа на завод Микулин принес много идей и задумок. Прежде всего нагнетатель к мотору. Тогда же вместе с Доллежалем они начали работать над винтом переменного шага — ВПШ, как сокращенно назвали они эту конструкцию. Ведь меняя угол поворота лопастей винта в полете в зависимости от условий, можно было бы на десять процентов повысить скорость самолета. И вот теперь на заводе, когда Микулин возглавляет мощное КБ, все эти идеи и расчеты надо претворять в металл и сделать новую модернизацию АМ-34.
Однажды в газетах появилось сообщение о скоропостижной кончине Серго Орджоникидзе. Смерть Орджоникидзе потрясла Микулина. Он больше других понимал, что сделал Орджоникидзе для создания советской авиации, и в первую очередь моторостроения. Кроме того, личное обаяние Серго, его сердечность и простота в обращении привлекали к нему людей.
Микулин выступил в газете «Известия» с обращением: для увековечивания памяти Серго Орджоникидзе установить премии его имени за лучшие конструкции новых машин. Именно так должны все советские инженеры отозваться на эту скорбную весть — создавать новые, самые совершенные в мире машины, как учил их товарищ Серго.
У себя в конструкторском бюро Микулин полным ходом развернул работы по конструированию воздушного нагнетателя к мотору. И расчеты его оправдались. Установка нагнетателя позволила прибавить еще 200 сил к уже тысячесильному АМ-34. Новая модификация называлась АМ-34 РН (редукторный с нагнетателем).
Теперь очередь за винтом переменного шага — ВПШ. В конце года удалось решить эту задачу. Новому мотору мощностью в 1 200 лошадиных сил с ВПШ был присвоен индекс АМ-35. Однако и эта мощность не устраивала Микулина. Вновь и вновь он критическим взглядом окидывал узлы мотора, прикидывал, в каком из них, как клад под землей, притаился еще не выявленный резерв мощности. Вот нагнетатель. Он уже много дал дополнительных лошадиных сил. Устройство в общем-то простое с механической точки зрения. А с аэродинамической — очень сложное. Это крыльчатка, гонящая воздух в цилиндры мотора, на которую поступает струя воздуха из специального направляющего аппарата.
Но аппарат неподвижен. По существу, это — улитка. А что, если неподвижный аппарат заменить подвижными лопатками, которые смогут поворачиваться под углом, то увеличивая, то уменьшая поток воздуха на нагнетатель? Тем более что такие лопатки рассчитаны профессором ЦАГИ Поликовским. Надо попробовать их в моторе.
И вновь конструкторов ожидала удача. Новый нагнетатель с лопатками Поликовского дал 150 сил дополнительно, позволив мотору достигнуть удивительный по тем временам мощности в 1350 сил.
Новый мотор получил индекс АМ-35А. Теперь надо было доводить его, устраняя мелкие дефекты, с тем чтобы как можно скорей поставить на испытания.
Да,
