комнату, а вот Караш пытался её приучить, но вышло только хуже: единственная ночь, когда он переночевал в доме, прошла ужасно для обоих. Нита едва не разодрала ему горло, когда он попытался поправить на ней одеяло. Сквозь сон почувствовала склонившегося над ней человека, и дальше сработали инстинкты.
В тот раз Караш отделался длинной глубокой царапиной, сделал вид, что всё в порядке, но больше ночевать рядом не рискнул. Иногда подминал её под себя после бурной ночи и долго держал в объятиях, но при этом сна у обоих не было ни в одном глазу.
И вроде должно становиться спокойнее — сильный мужчина под боком. Не волк, но надёжный, привычный, не желающий зла. А вместо этого такая тоска брала, хоть вой.
К слову о волках, в походе она собиралась спать в звериной ипостаси — чутье лучше, слух острее, теплее, опять-таки. Нита и спального мешка из-за этого не тащила, в отличие от остальных, и удобного войлочного коврика. Да она об их существовании узнала только в одной из вот таких экспедиций! Кто ж знал, что Ларс такое выкинет? Оборачиваться же при нём чревато, слишком свежи были воспоминания о явном интересе к ней белоснежного зверя. Провокация ни к чему.
А к ночи похолодало. Нита устроилась в дальнем углу палатки, подложив под голову сумку и завернувшись в куртку. Вернее, попыталась, но ничего хорошего из этого не вышло. Натянешь на плечи — мёрзнут ноги. На ноги — та же проблема со всем остальным. От земли тянуло холодом, было жёстко и очень неудобно — неровности под днищем палатки, которые волчица и не заметила бы, впивались в чувствительные человеческие бока.
Нита пообещала себе, что в следующий раз возьмёт хотя бы коврик. На всякий случай.
Ларс внимательно наблюдал за ней, лёжа у входа, и ни капли не мёрз. И от этого злил ещё сильнее. В конце концов Нита отвернулась от него к стене, подтянув ноги и свернувшись как можно плотнее. Всё равно холодно, но хоть не будет отчаянно хотеться накинуть волчью шубу. И не так уж важно, свою или чужую.
Волк ещё несколько мгновений полежал неподвижно, потом поднялся и, кажется, вышел. Нита напряглась, вслушиваясь в звуки окрестного леса и небольшого лагеря: древо знает, куда понесло этого мальчишку!
Но Ларс вернулся почти сразу. Сосредоточенно пыхтел и возился с чем-то совсем рядом, и любопытство так и подзуживало Ниту обернуться и посмотреть, что происходит, однако упрямство оказалось сильнее, и ведьма продолжала делать вид, что поведение волчонка её совершенно не интересует.
А вот когда он ткнулся мордой её под бедро, игнорировать Ларса оказалось невозможно.
— Эй, ты совсем… — возмущённо вскинулась Нита, отпрянув, однако тут же умолкла. Не из-за укоризненного взгляда сидящего рядом волка, а потому, что поняла, за чем он ходил и с чем вернулся.
В отличие от ведьмы Ларс готовился спать в человеческом виде, свой рюкзак он и притащил. Как сумел распотрошить его без рук — загадка, однако справился и достал войлочный коврик. Который и попытался подсунуть под ведьму, а не то, о чём она подумала.
— Спасибо, — кивнула Нита и принялась расправлять подстилку. Когда закончила, Ларс носом выразительно подпихнул рюкзак, давая понять, что это не всё. Конечно, там оказался и спальный мешок.
Когда Нита улеглась, привыкая к ощущениям и пытаясь согреться, Ларс почти сразу вытянулся рядом, привалившись боком к её спине. Надо было прогнать волка, не позволяя такой фамильярности, но она слишком замёрзла, а от лохматого зверя шёл жар, как от печки. А ещё он был мягким и приятным на ощупь.
Она потом попросит его подвинуться. Немного полежит вот так и попросит.
Нита прикрыла глаза и глубоко втянула воздух, перебирая запахи лагеря. Прелый дух от пропитанного особым водоотталкивающим составом полога палатки, пропахший костром волчий мех, кисловатый лежалый войлок — самые яркие, близкие. Другие тусклее, но тоже отчётливые: сосновые поленья и горький дым, курительная смесь — не иначе кого-то по соседству замучили насекомые. Хорошо, вспомнили, что магией пользоваться нельзя.
Смешанный с болотом и кровью запах другого зверя. Он усилился, словно Аркон остановился совсем рядом, но так и не решался зайти.
А затем исчез, и Ларс, тоже заметивший его и насторожившийся, снова расслабленно положил голову на лапы.
— Никуда без меня не убегай, понял? И не вздумай ссориться с Арконом. Мы сейчас в одной лодке, а ты вполне способен не огрызаться на его подначки, — не сдержалась Нита. Мокрый тёплый нос ткнулся ей в шею, ненавязчиво и легко, и она предпочла считать это согласием.
Утро наступило внезапно, «постучалось» в палатку окликом Тарсама:
— Нита, как ты себя чувствуешь? Уже почти завтрак готов, ты встаёшь?
— Я?.. Да, встаю, — сипловато заверила она, с трудом продирая глаза и пытаясь понять, что случилось и почему она проспала.
Но чувствовала себя ведьма неплохо, не считая того, что она бы с удовольствием повалялась ещё час-другой, зарывшись лицом и пальцами в мягкий мех.
— Доброе утро, — пробормотала Нита и резко села, осознав, кому этот самый мех принадлежал.
Волк бодро поднялся, во всю пасть зевнул, встряхнулся, сладко потянулся сначала передними, потом задними лапами, с трудом вписываясь в палатку. Обернувшись к Ните, легко лизнул её в нос и проворно выскочил наружу, пока она не очнулась и не успела высказать всё, что думает о таком поведении.
Ругаться ведьма не стала, только раздражённо утёрла лицо рукавом уже почти привычным жестом, а после несколько секунд просидела неподвижно, пытаясь понять, как вообще это получилось. Почему она уснула, да ещё так крепко, как не всегда спала одна в собственном доме? Куда подевались все привычки, инстинкты и чуткий звериный сон?!
Впрочем, ясно куда, уступили место другим инстинктам. Предательская волчья натура окончательно и бесповоротно признала Ларса не только своим до кончика хвоста, но и взрослым волком, которому легко можно доверить собственную защиту. То есть старшим, как бы ни злило Ниту понимание этого обстоятельства.
Одно утешало: о её сложностях со сном парень не знал, вряд ли он придаст значение остальному. Ну подумаешь, обняла во сне лохматого соседа! Просто холодно было.
А выспалась она действительно отлично, плечо совсем не
