бокал с вином. Её пальцы на мгновение задержались на моих, и я почувствовал, как по телу разливается жар.
Я встретился с ней взглядом, от которого, казалось, не скрыться даже в этой сгущающейся ночной мгле. Глаза девушки, глубокие, как омут, манили меня, обещали неведомые наслаждения и опасности.
– За истинную красоту… – хрипло произнёс я, не отрывая глаз от её лица и пухлых губ. – За тебя.
– Не знала, что ты романтик, Доменико Моррети. – тихо рассмеялась она, и этот звук, отозвался теплом в душе.
Она слегка коснулась своим бокалом моего и сделала глоток вина. Я невольно залюбовался тем, как изящно она поднесла его к губам, как её горло сделало плавное движение, глотая драгоценную влагу.
Её взгляд скользнул по моему лицу, на мгновение задержавшись на губах, и внутри меня разразилась буря. Я почувствовал, как теряю контроль над ситуацией, над собой и своими желаниями, которые, как пламя, разгорались во мне с новой силой, грозясь сжечь меня дотла.
Возможно, я слишком долго жил во мраке, или, может быть, просто эта девушка сводила меня с ума. Настя пробуждала во мне чувства, о которых я уже давно забыл, похоронив их глубоко в своей душе. Её взгляд, улыбка, прикосновения – всё это будоражило моё сердце, заставляя его биться чаще, и вспомнить, что где-то глубоко внутри я всё ещё способен чувствовать.
Я больше не мог, да и не хотел сдерживаться.
Отложив наши бокалы в сторону, я протянул руку и обхватил Настю за талию, притягивая её ближе. Она не сопротивлялась, лишь тихо ахнула, когда наши тела соприкоснулись. Мои пальцы ощутили жар её кожи сквозь тонкую ткань платья, и я понял, что пропал.
– Что ты… – прошептала она, но я уже не слушал.
Наклонившись, я накрыл её губы своими, жадно впиваясь в них, словно умирающий от жажды путник, наконец-то добравшийся до источника. Её уста были мягкими, податливыми, с привкусом вина и чего-то неуловимо сладкого, и отвечали на поцелуй с нежностью.
В какой-то момент Настя робко обвила мою шею руками, и я почувствовал, как её тело напряглось, но не от страха, а от желания, которое отражалось и в моих глазах. Я с жадностью пил её дыхание, исследовал каждый миллиметр её губ, наслаждаясь их сладким, пьянящим вкусом… Её пальцы, скользнув по моим плечам, запутались в волосах, притягивая меня ближе.
– Доменико… – прошептала она, и на этот раз в её голосе не было робкой мольбы, лишь желание, чистое и обжигающее, и такое же сильное, как и моё собственное.
Настя тихонько застонала, и это стало последней каплей. Я и сам был не меньше возбуждён, что для меня было очень удивительно, но сейчас меня это совершенно не волновало. Всё, что имело значение – это Настя, её близость, вкус её губ, тепло её тела и огонь, который разгорался между нами с каждой секундой всё сильнее, грозясь испепелить нас обоих. Мир вокруг перестал существовать. Остались только мы – двое под огромным куполом сицилийского неба, усыпанного мириадами бриллиантов звёзд.
Подхватив её на руки, такую лёгкую, как пушинку, я усадил Настю к себе на колени, наслаждаясь её близостью. Она послушно обвила мои бёдра ногами, доверчиво прижимаясь ко мне всем телом. Её платье, словно по волшебству, задралось, обнажая стройные ноги, манящие своей гладкостью, и я не мог удержаться от желания прикоснуться к этой шелковистой коже. Я провёл рукой по её бедру, поднимаясь всё выше и очерчивая плавные, волнующие изгибы её тела. Её дыхание сбилось, щёки раскраснелись, а в глазах, сиявших в лунном свете, читалась смесь желания и нетерпения. И эта гремучая смесь опьяняла меня сильнее любого вина.
– Ты даже лучше, чем я мог себе представить. – прохрипел я, проводя большим пальцем по её разгорячённой щеке и любуясь тем, как румянец удовольствия разливается по её коже.
Настя тихо вздохнула, прикрыв глаза, и подалась навстречу моему прикосновению. Я чувствовал, как её тело трепещет от предвкушения, как участилось биение её сердца, отдаваясь в моей груди глухим эхом. И от этой невинности, такой хрупкой и беззащитной, меня захлестнула волна нежности, которую я не испытывал уже много лет.
– Доменико… Пожалуйста… Не останавливайся… – прошептала она, и этих слов было достаточно, чтобы сорвать последние оковы моего самоконтроля.
Сила притяжения между нами стала почти осязаемой – невидимые нити влечения тянули меня к ней, подобно магниту. Осторожно перевернув её на спину, я бережно уложил на плед. Луна освещала её лицо мягким светом, подчёркивая каждую черту, делая её ещё более прекрасной. Она была воплощением чистоты и порока одновременно, и я жаждал узнать все её тайны, раствориться в её объятиях, забыв обо всём.
– Я не могу поверить, что это действительно происходит.
– Это реальность, наша реальность, Настя.
Она обхватила меня ногами, и я, поддавшись её молчаливой просьбе, начал покрывать её тело горячими поцелуями, ощущая, как она выгибается мне навстречу, вторя ритму моих движений.
Каждый вздох и тихий стон Насти усиливали пожар внутри меня, распаляя желание обладать ею полностью. Я чувствовал, как она дрожит от предвкушения, и понимал, что больше не хочу сопротивляться этому притяжению. Хотя я никогда не позволял себе что-то подобное, и любой вид близости женщины был строго контролируемым и всегда в комнате для игр, но сейчас… всё это просто ушло на задний план. Ничто и никто не могли мне помешать – я жаждал подарить Насте удовольствие, которое она желала так же, как и я.
Моя рука скользнула по её телу, пока не остановилась на резинке кружевных трусиков. Я заглянул ей в глаза, пытаясь прочитать малейшие сомнения, но в её взгляде пылало лишь неприкрытое желание.
– Это последний шанс, Biancaneve. – прохрипел я, в глубине души желая, чтобы она не попросила меня остановиться.
Вместо ответа, Настя взяла мою руку и решительно проскользнула ею под тонкую ткань белья, где она была уже чертовски влажной и готовой принять меня. Я едва сдержал рвущийся из груди стон, ощутив её пульсирующую плоть под своими пальцами.
Но мне нужно было больше. Я избавил её от тонкого кружева белья и платья, и она предстала передо мной во всей красе. Прекрасная, как богиня, созданная для любви и обожания. Я провёл рукой по её бедру, поднимаясь выше, и в этот момент Настя инстинктивно попыталась прикрыть себя, но
