и быть управленцами. Им внушали, что они работают на благо всего человечества, пока ученые «Криоса» восстанавливают цивилизацию. Такое объяснение устраивало многих, ведь по сравнению с жизнью на поверхности, здесь было гораздо безопасней и уютней.
Зед был мусорщиком с самого начала своего пребывания в «Элизиуме» и никогда не жаловался на эту работу. В основном, потому что здесь можно было как минимум раз в неделю встретить патрули, которые приносили интересные вещицы с поверхности. Многие из них оказывались полезными, другие отправлялись в утиль, но некоторые Зед оставлял себе. Будучи начальником мусорщиков, Зед собрал большую коллекцию вещей с поверхности: старые журналы, книги, статуэтки.
Недавно Зед наткнулся на неожиданную находку. Во время бури один из коптеров потерпел крушение в ущелье. Автоматика послала сигнал бедствия, но когда коптер нашли, экипаж уже был мертв. Люди замерзли насмерть. Кожа на лице и конечностях подверглась такому сильному обморожению, что их было уже не узнать.
Из обломков коптера достали все, что могли. В подкладке одежды одного из покойников Зед нашел личный дневник, написанный от руки. Он так бы и остался у Зеда в коллекции, если бы там не описывалось уникальное существо, которое пару месяцев назад привезли из Оазиса.
***
Ники любопытно озирался по сторонам. В его привычной среде обитания с прошлого дня произошли изменения. Те разноцветные кляксы, которые он оставил буквально недавно на стенах, чудесным образом исчезли. В воздухе витал приятный аромат. Среди его обыкновенных вещей – кучи барахла, которое он методично складировал в небольшие прямоугольные камеры, появился порядок.
Из-за стены раздался знакомый скрежет. Ники в предвкушении подбежал к выдвигающейся панели и внимательно осмотрел содержимое:
– О, нет, опять твердые яйцы! – удрученно заверещало существо.
С неохотой Ники взял крупный грецкий орех и расколотил его, бросив на пол.
Уже который день над ним издевались этой шуткой, и он совсем не понимал для чего это нужно. В первый раз, когда ему вместо привычного лакомства досталась груда орехов, он не знал, что с ними делать. Ники долго играл с ними от скуки, швырял в стены, пытаясь попасть в необычный сверкающий глазок под потолком. И тогда один орех раскололся и явил Ники свою тайну. Поначалу раскалывание орехов было для Ники захватывающим приключением, но уже на третий день совершенно наскучило.
В дальнем конце комнаты открылся шлюз. С раздражающим ворчанием в комнату Ники ввалилось неопрятное существо, обмотанное эластичными бинтами, заменявшими ему одежду. Оно яростно кинулось в сторону закрывающегося шлюза и забило кулаками по непреодолимой преграде. Ники некоторое время молча наблюдал за истерикой звероподобного существа, а потом позвал его:
– Привет, Мямля!
Существо настороженно взглянуло на Ники и медленно приблизилось. У него были длинные слипшиеся волосы, огромные зеленые глаза, худые руки, покрытые ссадинами и неровные зубы. Ноздри существа расширялись, вдыхая необычный аромат, витавший в комнате. Оно внимательно осматривало Ники.
– Чего крадешься! – упрекнул тот. – Яйцы хочешь?
Ники протянул звероподобной пару грецких орехов. Та посмотрела с недоверием, но затем выхватила их и начала жадно обгладывать.
– Не так делать, Мямля! – заверещал гомункул в кепке. – Смотреть сюда, как я делать!
Ники продемонстрировал, как ловко можно раскалывать орехи, швыряя их о пол и стены. Звероподобная внимательно наблюдала за процессом и издавала странные утробные звуки. Спустя несколько минут Мямля повторила за Ники и полакомилась содержимым разбитых орехов. Она не кидалась на них жадно, не пыталась отбирать их у Ники, как делали остальные – это ему и нравилось в Мямле. Он с удовольствием проводил с ней время, хотя и собеседником она была никудышным.
Попытки дикого гомункула общаться вербально, зачастую превращались в глупое подражание звукам и речи, за что он и получил от Ники свое прозвище. Мямля не первый раз пыталась подрожать ему. Таким образом, совершенно лишенный разума гомункул учился у Ники, и это восхищало профессора Карвона, наблюдавшего за процессом через небольшие камеры-глазки, установленные в комнате гомункулов. Он включил записывающее устройство и, не скрывая восхищения, начал очередную запись:
– Результаты экспериментов с гомункулом по имени Ники с каждым днем все больше поражают меня. За последние две недели мое исследование принесло ошеломляющие результаты по взаимодействию подопытного с женской особью. В отличие от предыдущих экспериментов этот дает положительные результаты. Признаться, я сомневался, что Ники сможет взаимодействовать с дикими гомункулами. Эксперименты с мужскими особями и смешанными группами оказывались провальными. Уже на второй день даже сытые гомункулы начинали проявлять агрессию по отношению к подопытному, что заставляло меня остановить эксперимент. Здесь же эффект прямо противоположный.
Общий уровень агрессии женской особи в течение недельного общения с Ники заметно снизился. Кроме того, судя по всему, женская особь начинает проявлять интерес к деятельности Ники и учиться у него. Она начинает вспоминать его все быстрее и проявляет признаки мышления.
Мы продолжим эксперимент в этом же направлении, но думаю, что данные обстоятельства уже подтверждают мою предварительную гипотезу – развитие примитивного разума в гомункулах уже возможно, но только при наличии уникальных аномалий, способных катализировать прогресс. Профессор Джеймс Карвон, исследовательский отдел.
Как только Карвон отправил свой отчет руководству, в лаборатории раздался звонок. В видеофоне профессор увидел высокого человека в форме стража.
– Капитан Тэйлор! – воскликнул от неожиданности профессор. – Давненько вы не заходили. Чем обязан? Если вы по поводу недавнего инцидента с подопытными, не волнуйтесь, мы ликвидировали его без потерь… С обеих сторон…
– Как проходят ваши эксперименты, профессор? – совершенно отреченно произнес Тэйлор и зашел в лабораторию.
Он прошелся по ней, рассматривая пытливым взглядом, словно что-то искал.
Карвон замешкался, его выбил из колеи вопрос стража, но он тут же собрался с мыслями:
– О, капитан, результаты последних экспериментов совершенно поразительны! Если хотите, можете сами взглянуть!
Карвон подвел капитана к мониторам и развернул изображение, на котором Ники сидел напротив женской особи гомункула, и они вместе раскалывали грецкие орехи. Капитан безучастно наблюдал за этим. Профессор понял, что реакции от стража ожидать бесполезно.
– Гомункулы способны обучаться, – тихо произнес Карвон. – При этом они могут достичь способностей умнейших приматов. И даже это не предел.
– То есть они могут эволюционировать в людей?
Профессор небрежно фыркнул, но тут же попытался объяснить:
– Эволюция – процесс, который занимает сотни и тысячи лет. Возможно, что через несколько поколений гомункулы смогут приобрести несколько важных наследственных изменений, но сейчас большинство проявляют агрессию даже к своему потомству. Ники же является аномальным гомункулом, он способен влиять на некоторых из них, снижая агрессию. Я бы назвал это воспитанием, но…
– И скольких таких вы уже воспитали? – прервал профессора Тэйлор.
– Пока
