Дик БлейнУволить слуг в Индии не всегда бывает так просто. Прежде всего, было воскресенье, получить наличные деньги по чекам невозможно, а Дик Блейн заранее об этом не подумал. Едва ли возможно надеяться, что Чаму и повар уйдут, не получив жалованья.
Затем, Сита Рам еще не прислал им замену, а Чаму начал жалобно нюнить, используя каждый аргумент, начиная с того, что он сирота и отец своего сына, и кончая тем, что Гангадхара рассердится. Напрасно Дик уверял его, что он вместе с поваром и магараджей может отправиться ко всем чертям с его, Дика Блейна, разрешения. Напрасно советовал дворецкому устроить своего сына на работу, дабы тот мог содержать отца, пока тот без места. Наконец Дик пошел на компромисс и позволил слугам остаться еще на один день, решив, что они не смогут сильно испортить вареные яйца ему на завтрак, а ланч и обед он съест в клубе за рекой.
Тост, который принес ему Чаму, он разломал и выбросил в сад, где его с удовольствием сожрали вороны без явного ущерба для себя; Дик обошелся без чая и около часа провел с хорошей сигарой и невадской газетой месячной давности.
Затем дважды побрился и отправился побродить по саду, чтобы взглянуть на лошадей.
– Если бы я знал, кто будет магараджей этого штата через неделю, – сказал он себе, – я бы потребовал у него контракт на то, чтобы провести воду с холмов сюда.
Он сидел в тени, пожевывая незажженную сигару и мечтая о водяном насосе, когда прибыла записка Гангадхары, Дик сейчас же приказал подать коляску, обрадованный, что появилось хоть какое-то занятие. Выезжая, он не заметил Макхума Дасса, который повернул к маленькой калитке. Макхум Дасс, в свою очередь, не заметил Пингу, одноглазого нищего с улыбкой по вертикали, который наблюдал за ним из-за скалы. За самим Пингой пристально наблюдал еще один человек.
В ту же минуту, как Дик скрылся из виду, Макхум Дасс прошел в калитку в стене и кликнул Чаму. Тот встретил его на верхней ступеньке крыльца, но Макхум Дасс вошел в дом, не ожидая приглашения.
– Погреб, – сказал он. – Я пришел осмотреть погреб. Есть жалоба на фундамент. Я должен посмотреть.
– Но, сагиб, дверь заперта.
– Так отопри ее.
– У меня нет ключа.
– Тогда взломай замок.
– Дверь в погреб заколочена гвоздями.
– Выдери гвозди!
– Я не смею.
– Это мой дом! Я приказываю!
– Но, сагиб, только вчера Блейн сагиб меня уволил в большом гневе за то, что я позволил чужому человеку заглянуть в погреб!
– Какими деньгами ты выплатил мне долг сына? – спросил ростовщик.
– Я? Как это? Я же заплатил. У меня расписка. Этого достаточно.
– На расписке стоит номер банкноты. Я ее сохранил. Она была украдена у принцессы Ясмини. Ты что, в тюрьму захотел? Так открывай погреб!
– Сагиб, я ее не украл! – взмолился Чаму. – Ее сунули мне в пояс сзади.
Но лицо Макхума Дасса напоминало кремень, а несчастный Чаму ничего не знал о законе против подлогов. Жалея, что не проявил любопытства прежде, когда погреб еще не был заперт, он сдался перед угрозами ростовщика, и они вместе, ворча и покрываясь потом, отодвинули сейф. Затем им предстояла еще более тяжелая работа – выдергивать гвозди, не имея подходящих инструментов. Все инструменты у Дика Блейна были под замком.
– Есть еще дверь в погреб в задней стене дома, – вспомнил Чаму.
– Но она железная, идиот! И болты с внутренней стороны. В саду нет инструментов?
Чаму не знал, и ростовщик пошел посмотреть. Пинга с вертикальной улыбкой увидел, как он выбрал лом и вернулся с ним в помещение. Пинга передал это другому нищему, который сообщил третьему, а тот со всех ног помчался во дворец Гангадхары.
А Макхум Дасс не терял времени, считая, что, раз он владеет тайной сиалпурской сокровищницы, не имеет значения, какие разрушения он произведет. Он выломал засов и поднял крышку, расколов ее и сломав обе петли, а Чаму, позеленев от страха, наблюдал за ним.
Затем ростовщик приказал подать ему фонарь и спустился в погреб один, а Чаму, решив, что отчаянные действия вызовут отчаянную расплату, поднялся по лестнице и отправился по своим делам. У Макхума Дасса ушло около двух минут на то, чтобы найти шатающийся камень, и не меньше двух, чтобы поднять его, да около десяти секунд, чтобы разглядеть серебряную трубку. Он был слишком занят, чтобы заметить, как через люк на него смотрит человек с вертикальной улыбкой. Пинга скрылся после того, как увидел, что ростовщик прячет находку под одеждой, и через минуту худощавый мужчина уже мчался как ветер ко дворцу Гангадхары, чтобы подтвердить первое донесение.
