На улице, сбоку от неё лежало накрытое плащ-палаткой тело. Я пошёл к нему, но солдат взял меня за рукав.
– Как у вас с нервами?
– Нормально.
Солдат откинул брезент. И я увидел берцы. Потом ноги в камуфлированных брюках. А дальше кишки, очень напоминающие противогазные гофрированные трубки. И размером, и цветом своим серым.
Всё. Дяди Саши Стыцины больше не было»…
А через два дня состоялись похороны разведчика во Владикавказе. Я сделал сюжет в информационный выпуск «Вестей». Затем кассету отдал вдове. Руки у меня дрожали…
Благодаря мужественным и смелым действиям полковника Стыцины в результате того ночного боя на участке прорыва было уничтожено около 70 боевиков. Указом президента РФ А. М. Стыцина посмертно был удостоен звания Героя России. Вечная ему память!
Весной 1995 года, вручая мне подполковничьи погоны, генерал Евгений Скобелев тепло поздравил, по-мужски приобнял и сказал мне фразу, которую я хорошо запомнил: «Геннадий, на твой век ещё хватит: и войны, и мира». Прав был дядя Женя, как мы называли его. Жаль, что век самого Евгения Константиновича оказался недолгим. Через год он погибнет в автомобильной катастрофе. Вместе со своим боевым товарищем, заместителем командующего 58-й армией генералом Александром Роговым. Вместе они и упокоились на аллее Славы во Владикавказе. А о таинственной гибели генералов ещё долго ходили всевозможные слухи…
Нельзя не вспомнить, что с войной Скобелев был связан с самого своего появления на свет. Так распорядилась судьба. Он родился в сентябре 1941 года, через несколько месяцев после начала Великой Отечественной. Как раз в тот период, когда враг рвался к Ленинграду. Его отец сражался на фронте и так не вернулся оттуда. Вместе с матерью Евгений оказался в условиях блокады Ленинграда. А когда мама умерла от голода, попал в детский дом. Затем были суворовское училище и Ленинградское военное. Служба в различных гарнизонах, Афганистане и Закавказье.
В трагический период осетино-ингушского конфликта боевой офицер делал всё от него зависящее, чтобы предотвратить расползание межнационального конфликта. Принимал участие в событиях в Абхазии и Южной Осетии. А затем началась первая чеченская война.
Есть в боевой биографии генерала весьма примечательный факт. Мало, кто помнит об этом.
В феврале 1996 года по приказу командующего войсками СКВО на базе 135-й мотострелковой бригады, в самый разгар чеченских событий, была создана необычная и по-своему уникальная воинская часть. Это был 694-й отдельный мотострелковый батальон имени генерала Ермолова. Личный состав подразделения сформировали из казаков-добровольцев. С ними заключили соответствующие контракты.
Собирал батальон, занимался его комплектованием и обучением как раз генерал Евгений Скобелев, к тому времени ставший заместителем начальника штаба округа. Многие казаки – уже солидные мужики по 35–40 лет – имели за плечами Приднестровье, Абхазию и Югославию. В батальоне царили строгие порядки, всё строго по уставу. Этого неустанно добивался Скобелев.
Так вот боевое крещение ермоловцы приняли уже 8 марта 96-го, когда им была поставлена задача войти и закрепиться в Заводском районе Грозного. В тот день боевики предприняли попытку овладеть городом. И батальон попал в засаду. Боевики подбили две машины и бронетранспортёр, отрезав пути отхода. Казаки не дрогнули, оказавшись в каменном мешке. Продержались два часа. А ночью вышли из окружения, ещё и успели вывести чеченских женщин и детей.
Надо сказать, что не всем пришлись по душе успехи ермоловского батальона. Ни дудаевцам, ни завгаевцам они были ни к чему. Не сговариваясь, они твердили в один голос: «Над Ичкерией нависла чёрная туча казачьего нашествия». И снова вмешалась политика. Летом 96-го батальон имени Ермолова вывели из Чечни. А вскоре погиб и сам генерал Скобелев. Вопрос о дальнейшей судьбе батальона отпал. Через месяц казаков-добровольцев построили и зачитали приказ о расформировании.
Но мы помним, что даже за короткий срок бойцы батальона проявили себя геройски. 262 казака были ранены и контужены, 27 погибли. 96 военнослужащих подразделения удостоились государственных наград…
К слову сказать, с дядей Женей мы виделись ещё раз незадолго до его гибели. Бывая во Владикавказе, он традиционно старался выкроить минутку, чтобы заглянуть к нам, в редакцию военной газеты «Защитник России». Затронули мы как-то тему казачества. У Евгения Константиновича загорелись глаза: «Мне бы таких, как ермоловский, батальонов десять. Быстрее закончили бы войну!»
Как-то корреспондент газеты «Защитник России» Александр Антонюк принёс в редакцию уникальный документ – записки заместителя командира мотострелкового батальона 205-й бригады Сергея Гинтнера. В составе штурмового отряда они в течение десяти дней держали оборону в Доме правительства. На его глазах гибли боевые товарищи. Не зная, выживет ли сам, стал писать дневник, в короткие передышки между боями. Выдержки из него не могу не привести.
«Сутки ведём бой. Что будет дальше – не знаю. Пока потеряли 5 убитыми и 20 ранеными. Вот ещё один прибавился. Продолжу позже, становится жарко.
Сегодня утро, 10 августа. За два дня многое изменилось. Здание правительства полностью сгорело. Дом, что я занимал со своей группой, тоже. Техники почти не осталось. Сколько людей потеряно – не знаю точно. Связи нет. Ни одна колонна до сих пор к нам не пробилась. Находимся в жилом двенадцатиэтажном здании. Весь город горит. Опять стрельба, разрывы. Пару раз наши вертушки нас зацепили. Но мы держимся.
15 августа. Прибавилось ещё 2 убитых. Из многоэтажки, где оборонялись три дня, духи захватили 7 наших. Мы посекли духов. Лежат на первом этаже. Подоспели миномётчики. Как всегда, под вечер. 12-этажку ещё раз заняли. В результате – одна половина наша, под красным флагом. Другая – их, под зелёным.
Алёнушка, любимая! Доченька моя, Наташенька. Я уже в Ханкале. Но остаться здесь не могу, пока наши там. Завтра попробую выехать обратно. Ваш папка Серёжа. 16 августа, 3 часа ночи».
В этих скупых, но ёмких строчках – вся война как на ладони. Офицер остался жив. После деблокирования смог выбраться в Ханкалу за пополнением, боеприпасами и продовольствием. Смог вывезти и раненых бойцов. Не знаю, приходят ли во снах Сергею Гинтнеру погибшие товарищи, или он старается забыть те ужасы войны. Мне то неведомо. Но знаю точно: в кругу друзей и близких он всегда поднимает третий тост. Негласная, святая армейская традиция. За ребят, не вернувшихся с той войны…
Всегда удивлялся чести, совести и терпению солдат-срочников, молодых офицеров, бывалых и опытных командиров и генералов! Особенно в тот период, когда убивали нашу страну. А теперь не удивляюсь. Они остались ещё в том поколении, советской эпохи. И многие из них остались навечно.
Увы, до сих пор никто
