мы не смогли убежать через кухню, а потом постарались разрушить самые слабые охранные венки на окнах и на двери. Я была в комнате, но потом Минни мне рассказала, а остальное я прочла в её памяти, она мне разрешила.
– Вы много сталкивались с гольцами раньше, я правильно понимаю? – в беседу снова вступил Шегрил. – Они нападали на обитель, где вы жили?
– Да, в последнее время в Ирме стало очень неспокойно, – вздохнула Минни, а Лиз, побледневшая чуть ли не до синевы, прошептала:
– Его войско велико, и оно уже в пути… Так сказало это существо… Но кто он такой? Домиан, ты недавно говорил о том, что почувствовал рождение Врага. Ты его имел в виду?
Синеглазый помолчал, видимо, решая, что можно говорить в присутствии столь неоднозначной публики, а что не стоит. Разумная мера предосторожности, учитывая то, насколько странная компания здесь собралась.
– Нет, этот Враг родился в сердце Франгая, и он пока никому не угрожает. Его цель – не весь мир, ему нужен только лес. Это наша с ним война, до всего остального мира нам нет никакого дела. И он пока молод, хотя и стремительно набирает силу. Мы сегодня хотели найти его логово, – тут Домиан снова взглянул на змея, а я весь превратился в слух, – но не смогли. Он пока не проявляет враждебности, поэтому Франгай спокоен и не вмешивается. К тому же у него нет и не будет никакой армии – она в лесу не нужна.
– Но разве ты не полновластный хозяин на этой территории? – изумилась Лиз, а я почувствовал очередную волну раздражения, которое всё сложнее становилось сдерживать. – Как он мог укрыться от… божества?
– Я с уважением отношусь к своей земле, – как-то очень внушительно проговорил Домиан, – если Франгай не готов открыть мне место обитания посланца новых богов, то я не буду заставлять его. К тому же он пока не причинил ни лесу, ни нам никакого вреда.
– Но ты называешь его Врагом, – не отставала Элизабет, – как же так?
– Он Враг, – не стал спорить синеглазый, глядя на нахмурившуюся Лиз с мягкой снисходительностью, – но это не повод его преследовать. Пока не время, он ещё слаб. В победе над ним сейчас нет доблести.
– Я понимаю, о ком ты говоришь, seann dhia, – поддержал синеглазого Повелитель мёртвых, – молодой посланник новых богов, которые считают, что он откроет для них врата. Но этот Враг, о котором ты говоришь, не так прост, как кажется, и он собирается сыграть в свою собственную игру. Это очень интересно, поэтому мне тоже не хотелось бы пока устранять его.
– Никогда не пойму ваших игрищ, господа всемогущие, – проворчала сестрица, – но раз этот ваш Враг не тот, о ком мы сейчас говорим, то и ладно. Сейчас гораздо важнее разобраться с тем, кто собирается захватить мир, потому что если ему это удастся, все остальные проблемы отойдут на второй план. Я правильно оцениваю ситуацию?
– В Ирме никогда раньше не было столько нежити, как в последнее время, – негромко проговорила Минни, – некоторых мы даже не могли определить. С гольцами всё понятно, с ледяными тучами тоже, к огромным снежным червям мы потихоньку привыкли, научились от них защищаться… Но там ведь много такого, что только в кошмаре может присниться.
– Например? – с исследовательским интересом повернулся к ней Шегрил, и я с трудом подавил неуместный смешок.
– Однажды мы видели огромных пауков, которые, к счастью, не обратили на обитель никакого внимания, а прошли куда-то дальше, в самую глубь Ирманской пустоши, на север. Мы потом пытались найти сведения о них в старинных книгах, но не смогли отыскать даже упоминания.
– Это бримбы, – задумчиво проговорил Шегрил, – странно, я не слышал о том, что они выбрались из своих пещер, и уж тем более удивительно то, что они, судя по всему, откликнулись на чей-то зов.
– Поправьте меня, если я ошибаюсь, – внезапно подал голос Картер, – но всё указывает на то, что неведомый злодей прячется где-то на севере, в глубине Ирманской пустоши, куда давным-давно никто не забирался, просто потому что это никому не надо.
– Совершенно верно, – кивнул Домиан, – и, к сожалению, я не могу увидеть, что там происходит: это слишком далеко. Мои силы почти полностью восстановились, но туда и мне не дотянуться.
– Не люблю признаваться в неудачах, но и для меня это невозможно, – прогрохотал Повелитель мёртвых, – я хотел добраться через сознание умерших, но моя вотчина – Франгай, Ирма скрыта от меня густой пеленой. И я не могу сказать, происходит это из-за дальности и закрытости Франгая, или кто-то сознательно не даёт никому заглянуть туда.
– Нужен кто-то, кто сможет туда пробраться и всё узнать, – бодро сказала сестрица и над поляной повисла тишина.
– Неловко спрашивать, но, может быть, ты знаешь, кто будет этот самоубийца? – я не смог удержаться от язвительной реплики, но лучше бы я промолчал, так как взгляды всех присутствующих скрестились на мне.
– Нет, – твёрдо проговорил я. – Нет.
– Ну а кто, Каспер? – удивилась сестрица, которую мне сейчас отчаянно хотелось придушить за проявленную ненужную инициативу. – Домиан не может, он привязан к дому, как и Хантер. Шегрил тоже вряд ли может существовать далеко от Франгая, что уж говорить о Картере.
– Вот сама и иди, – возмутился я, так как тащиться в пасть к неведомому злодею мне совершенно не хотелось.
– Да я бы пошла, – Лиз тряхнула светлыми волосами, – но я единственная из всех не владею магией. Да я даже до границы Франгая не дойду…
Я хотел ответить что-то вроде того, что вот и помалкивала бы, но тут произошло странное. Перед моим мысленным взором возникла картинка, которую быстро сменила вторая, третья, но на всех я видел себя, увенчанного всевозможными регалиями, вокруг суетились люди, мне под ноги бросали букеты цветов. А потом пришла картинка, вытеснившая другие: на ней я сидел на троне (откуда-то я знал, что это именно он), а рядом со мной стояла моя дочь, головку которой венчала тоненькая корона.
Вздрогнув, я быстро оглядел задумавшихся участников совета, и вдруг, глядя на склонённую темноволосую голову, понял, что видения прислала мне она, Элла. Но зачем? Показать, что может быть, если я соглашусь на эту безумную авантюру? Стану в какой-то мере спасителем мира? Приобрету массу влиятельных сторонников? Бесшумный! Неужели это так? А какой в этом её интерес? Я пока плохо знаю свою дочь, но после разговора в обители я почти уверен, что она – как и я! – ничего не делает просто так. Ей однозначно нужно, чтобы я отправился
