что нас отделяет от посторонних взглядов, это тонировка на боковых стёклах и стена, в которую упирается «морда» машины.
Мне очень нужно живое тепло. Я без него задыхаюсь.
Мы жадно целуемся. Дикие. С сорванными тормозами. Забывая обо всём. Царапаю ногтями его сильную шею. Артём судорожно выдыхает. В его серых глазах бушует стихия. Гроза, молнии. Они жалят меня везде, где он прикасается.
Никогда в жизни я не делала ничего подобного. Пересаживаюсь верхом на его мощные бёдра. Нервно дёргаю ремень на штанах, чувствуя сильное мужское возбуждение.
– Яра, – он ловит мою руку на своей ширинке.
– Не говори ничего, пожалуйста, – умоляю его.
Верхняя губа Фина вздрагивает. Глаза становятся ещё темнее. У меня в ушах стучат ошмётки разбитого сердца, а руки продолжают неловко расстёгивать его штаны.
Он задирает вверх шерстяное платье, которое одолжила мне Катя. Чёрт, да на мне даже трусы чужие! Мокрые насквозь.
Ну и что. И пусть…
Забираюсь ладонью в его боксеры. Обхватываю горячий тяжёлый член. Большой, мощный, как внутренняя сила моего спасителя. И это не благодарность за помощь. Я просто хочу так. Мне нужно. Артём говорил, я имею право на свои желания.
Задвигаю все оправдания как можно глубже. Я запретила себе их.
Вожу ладонью по члену Фина. Он тяжело сглатывает, убирает мою руку, приподнимает и насаживает на себя, распирая изнутри, растягивая, выбивая из моих лёгких дыхание. Толкается снизу, глядя мне в глаза. А я смотрю в его. Наклоняюсь к мужественному лицу, целую со стоном. В меня стреляет обжигающим удовольствием. Живым теплом, которого я так хотела.
Мне никогда не было так хорошо. Семь лет была замужем. Мой муж наизусть знал моё тело и как сделать так, чтобы я кончила. Сейчас и это напоминает мне иллюзию. Мой первый настоящий секс, дурной до невозможности, происходит именно тут.
Окна запотевают от нашего дыхания. Мы срываемся в безумие, сжигая друг друга в оргазмах. Фин пачкает мои бёдра горячей спермой, успев выскользнуть. Хрипло дышит. И я вместе с ним. Как после забега с препятствиями. Мне не противно ощущать его семя на коже. Мне хорошо. Обещаю себе не жалеть о случившемся, даже если с Артёмом ничего не получится.
Нормально ли думать об отношениях в моей ситуации?
Я не знаю. Спрашиваю у того, кто немного адекватнее меня в эту минуту. Он крепко обнимает, натягивая платье на попу. Смеюсь ему в шею и целую горячую кожу. Мне до дрожи в коленях вкусно с ним.
– У меня была жена, – тихо шепчет Фин, поглаживая меня по спине. – Должна была родиться дочь. Но они погибли. Как раз семь лет назад. Такая вот роковая цифра у нас с тобой на двоих.
– Как ты это пережил? – отстраняюсь, чтобы поймать его взгляд.
– Сложно. Ты первая, к кому я позволил себе испытывать чувства. Лучший друг дал отличный совет: «разреши себе влюбиться». И я разрешил.
– А Майя?
– Майя спасала меня от одиночества два года. Она здорово помогла мне вернуться к нормальной жизни. Но я так и не смог полюбить её. Я ждал тебя, – легко целует меня в губы. – И кое-что понял за это время.
– Что?
– Мы сами выстраиваем себе барьеры, чертим границы и запрещаем себе же их переступать, думая, что так честно и правильно. А иногда надо просто жить дальше. Пройти боль. Перемолоть её внутри, чтобы остались только опыт и память. Остальное вышвырнуть из головы и пробовать заново. Ведь мы живы сегодня. У нас есть возможность попытаться. Завоевать свой второй шанс. Я хочу. Очень хочу быть рядом с тобой. Скрывать это дальше тупо и по-детски. Мне не пятнадцать. Я хочу любить, хочу семью.
Вместо ответа вожу губами по его скуле. Артём закрывает глаза. Глубоко дышит, откинув голову на подголовник сиденья, кладу свою ему на плечо. Какое-то время мы не двигаемся. В реальность врывается вибрация его телефона и всё портит. Не снимая меня с себя, Тёма принимает звонок.
– Понял, – его взгляд становится жёстким, а плечи напрягаются. – Мы едем. Да, Ром. Ствол с собой.
Ссаживает меня на пассажирское. Из-под своего сиденья достаёт пистолет и заводит машину.
– Что происходит? – пламя в венах быстро гаснет от заполняющего их льда.
– Лев со своими «кожанками» едет в посёлок к Суворову. Наши следуют за ним, но перехватить пока не успевают. Пристегнись, Яра. Мы поедем очень быстро!
Глава 32
Фин
Вот же мерзкий ублюдок! Прилип, хрен отдерёшь. Пасли его, пасли, а всё равно где-то упустили. Зато материала на него нарыли столько, что он не отмоется. Яра очень сильно нервничает. Я выключаю все лишние эмоции, оставляя себе только приятное – наш недавний спонтанный секс.
Набираю следака. Прошу, чтобы кинул нам в помощь оперов. Всё должно быть официально. Хочу, чтобы Лев мучился, а если я его просто грохну, то будет как у Ромки. Никакого удовлетворения. А так у нас ещё есть один повод сделать ему пожизненный по совокупности. Только бы успеть.
Мчусь по городу, нарушая всё и везде. Везёт, что ни одна тачка с ГИБДДшниками на маршруте не стоит. Иначе потеряли бы время на объяснение.
Ярина грызёт ногти, глядя на дорогу. Одной рукой удерживая руль, второй отнимаю её пальцы ото рта и сжимаю прохладную ладошку.
«Мы вышли на трассу» – приходит голосовое на мобильный.
Отлично. Парни всё же выскочили вперёд нас. Внутренняя пружина малость разжимается. Одному было бы сложнее. Там трое детей и две женщины.
Через несколько минут мы с Ярой выскакиваем на трассу с объездной, чтобы и тут не нарваться на пост. Выжимаю из своего Патриота максимум на дороге. Парней своих вижу чуть впереди от нас. Созваниваемся, согласуем действия, потому что очевидно, всё равно не успеваем. Лев у дома Суворова окажется раньше. Уехать не успеет, если не рванёт в противоположную сторону от города.
– Сидишь в машине, – спокойным тоном даю Яре инструкцию, – что бы не происходило. Окна не открывай. Потерпи немножко, пожалуйста. Знаю, это будет трудно, но Лев явно в отчаянии, раз кинулся сюда. А человек в отчаянии поступает непредсказуемо. Поняла? Я не отдам ему Весту. Просто не мешай мне делать мою работу.
– Я постараюсь, – сдавленно отвечает Яра, продолжая гипнотизировать дорогу.
У меня мобильник звонит. Номер скрыт. Надо взять.
– Не постараюсь, Яра. Обещай! – требую у неё и принимаю звонок.
Старший опергруппы на связи. Координируемся и с ними. Они ещё далековато от нас. Но дёргать чужих – это риск. С такими, как Салтыков, надо
