шумно пыхтя, звери приближались, теперь уже зажимая в кольцо свору ракши. А следом на подмогу мишкам кинулась и волчья стая.
Беркут своим глазам не верил – где это видано, чтобы медведи и волки бок о бок друг с другом… Да ещё вот так, словно настоящий отряд, выступали.
Лесные хищники кинулись в ожесточённый бой. Под их клыками, лапами и когтями затрещали даже прочные шкуры и кости ракши.
Разумеется, Андрей и его товарищи тоже в стороне не остались. Они продолжали отбиваться от злобных чудищ. Теперь, правда, надо было стрелять осторожно, дабы случайно не зацепить союзников.
К тому времени, как по небу разлилась первая нежная позолота рассвета, всё закончилось. К счастью, без потерь для Андрея и его товарищей.
Да и среди мишек и волков, кажется, никто серьёзно не пострадал. Закончив своё дело, они, как по команде, развернулись и поспешили в лес, сопровождаемые благодарными выкриками людей.
А вот от ракши осталась лишь неприглядная груда разодранных тушек. Причём, здесь остались все напавшие твари, ни одна не ушла. Это радовало особенно.
Особенно после того, как Гордей объяснил:
– Этих чудищ Серые сами создали. Видишь, они отчасти на волков или собак похожи, отчасти на змей или ящериц. Говорят, Серые какие-то мерзкие ритуалы проводят, измываются над зверями и людьми, а в итоге получается у них вот такое… не пойми что. Ракши злобные и опасные, но самих Серых они не трогают. Потому они их наплодили и в лес выпустили. Ну… стало быть, нам вредить…
– Однако… в столице я про таких и не слышал, – хмуро выдал Беркутов.
– А там их никто и не видел ни разу. Близко к людскому жилью они не приходят. Всё больше тут, в этой стороне обитают…
– А может… – Андрей почесал затылок, – это неспроста. Может, они не только ради пакости их тут выпустили… Может, эти ракши подступы берегут… к чему-то ценному… А? Как думаешь?
Гордей покивал согласно.
– Как знать, как знать… Если мы на верном пути, и у Серых тут где-то близко логово, то эта встреча точно неспроста.
– Да… Хорошо, что всю эту гадость побили. А то вдруг ракши ещё и шпионить умеют, и доносить. Предупредили бы своих хозяев, что мы к ним в гости собираемся.
– Теперь не предупредят! – сурово хмыкнул Гордей.
– Интересно, что Серые нам ещё приготовят? – вздохнул Беркут. – Что тут у вас ещё, кроме ракши, водится?
– Да, вроде, больше ничего такого не слышал… – пожал плечами старшой, – но кто же их знает. Мало ли, что эти серые твари ещё успели придумать…
– Ладно… Поживём – увидим. Пора в путь! – поторопил Андрей.
– Дан, ты как? Идти уже можешь? – обернулся Гордей к раненому гридню, которого уже давно лечил другой дружинник, Родим.
К счастью, в их небольшом отряде нашёлся ратник с даром целительства. Родиму, конечно, по силе способностей далеко было до покойного Добряна или Делии, но всё-таки без него Дану сейчас бы туго пришлось. А так кровь остановили, рану подсушили…
Теперь можно и дальше топать, и сражаться.
Но прежде чем покинуть ложбину, залитую кровью ракши, Андрей до земли поклонился лесу и с чувством сказал:
– Благодарим тебя, Хозяин! Наше тебе почтение. Спасибо, что в беде не бросил, помог! А уж мы постараемся добром за добро отплатить, чести не посрамить – отстоим землю у Серых! Благодарим!
– Благодарим, Хозяин! – дружно гаркнули следом за Андреем сразу шесть голосов.
Потом поклонились так же дружно… и под приветливый шелест леса двинулись дальше.
35 За тридевять земель
Андрей
На следующий день шли гораздо медленнее.
Возможно, так только казалось Андрею, который всей душой рвался вперёд. Но, увы, обстоятельства были против них.
Дан заметно отставал – хоть его и подлечили, рана на ноге давала о себе знать.
Да и сам Беркут, с таким энтузиазмом сорвавшийся в путь, всё сильнее ощущал, что рановато отправился в поход. Он ещё не выздоровел толком, а тут ещё нагрузка от долгих блужданий по лесу, бессонная ночь, напряжённый бой. Впрочем, его товарищи выглядели немногим лучше, ведь вместо сна и отдыха им пришлось ввязаться в такую драку, из которой лишь чудом вышли живыми.
Однако за день никаких особых происшествий, к счастью, не случилось. Столкновений с врагом пока удавалось избегать, да и жуткие ракши больше не беспокоили. Оставалось надеяться, что больше и не побеспокоят. Может быть, лесной живности удалось перебить всех прихвостней Серых.
Андрей шёл впереди, держался уверенно. Невидимая, но вполне осязаемая путеводная нить вела его к цели. И теперь уже точно никто не сомневался, что он знает, что делает.
Порой они находили едва заметные следы Серых, и это только подтверждало, что их маленькая дружина идёт верной дорогой.
К вечеру лесные тропы поползли резко вверх, всё чаще прямо среди деревьев стали попадаться причудливые каменистые выступы. У подножья одной такой скалки обнаружился тёмный проём.
Гордей рискнул забраться в эту нишу и обнаружил довольно просторную пещерку. Вполне пригодную для ночлега. Небольшой грот имел лишь один вход, а значит, можно было не опасаться, что ночью к ним из недр земных снова явятся какие-нибудь незваные гости, вроде ракши. Кроме того, довольно высокий потолок позволял развести внутри костёр. Так что расположились в этот раз со всеми удобствами.
Хотелось верить, что этой ночью их никто не побеспокоит.
И, видимо, боги услышали молитвы усталых путников. Ночь прошла тихо, без происшествий.
Конечно, каждому пришлось на несколько часов прервать свой сон, дабы поочередно заступить в дозор. Но, по крайней мере, в остальное время спокойно спали, и наутро все поднялись отдохнувшими и бодрыми.
В этот день, как показалось Андрею, удалось пройти гораздо больше, даже несмотря на то, что местность становилась всё более гористой. Лес редел, густой подлесок исчез, менялись растения. Теперь вокруг были совсем другие травы и кустарники.
На вопрос Беркута, Гордей согласно кивнул:
– Ага, оно самое. Начинается то плоскогорье, которое нам Радослав показывал.
К вечеру Беркуту удалось оценить красоту этих мест во всём их великолепии. Поднялись они, правда, пока лишь на половину высоты, но даже отсюда вид на окрестности поражал своей необычной красотой и причудливостью.
Ветер, словно талантливый скульптор, обточил и изрезал тысячелетние столбы скал. И теперь это каменное кружево заставляло восхищённо охать даже бывалых суровых воинов. Особенно ярко смотрелась вся эта застывшая красота
