малыша были закрыты.
— Он… — голос женщины дрогнул. — Он умер?
Вместо ответа в лицо миссис Коу плашмя влетел совок от лопаты. Ошарашенно отшатнувшись, Гельви даже не успела почувствовать боли от сбитого на бок носа. Кровь горячими реками заструилась на губы и подбородок, срываясь и пачкая шерстяное пальто.
— Г… гален? — простонала она. Перед глазами все кружилось.
Мистер Коу одержимо улыбался. Ссутулившись, он сжал лопату покрепче и нетерпеливо замахнулся, чтобы ударить супругу еще раз, но теперь острой частью. Изо рта его вместе со слюной вырвался смешок.
Гельвия упала в сугроб и беспомощно закрылась рукой, но удара не последовало. Нависший над ней мужчина вдруг замер, взгляд его стал стеклянным и пустым.
— Нет! — гулко крикнул он. — Нет! Чушь! Чепуха! — С этими словами Гален отшвырнул лопату и принялся резать себя серповидным кристаллом. — Ненависть! Ненависть!!!
— Дорогой! — миссис Коу заплакала. Нос и голова разразились тяжелой ломящей болью. Кровь не останавливалась, поэтому женщина стала на четвереньки, чтобы вместо одежды раскрашивать в пунцовый снег.
Мужчина продолжал кромсать свои ладони. Он продырявил себе щеку, порезал лоб, подбородок, разрезал ноздрю. Затем он упал на спину и принялся биться в конвульсиях, вопя от боли.
— Помогите ему! Помогите! — Гельви поползла к мужу, умоляюще глядя на Молака, который просто молча наблюдал за происходящим.
Широко раскрыв веки и выпучив дымчатые глаза, Гален резким рывком выгнулся, застыл, а затем с выдохом расслабился. Он смотрел в никуда. Сквозь обеспокоенное отекающее лицо возлюбленной.
Дрожащей рукой она хотела коснуться лба Галена, но внезапно отдернула руку. Гельвия издала странный писк и вскочила на ноги, словно ее вздернули за шиворот. Сжав кулаки, женщина принялась колотить себя ими по лицу с особой жестокостью. Затем она начала избивать лежащего мистера Коу ногами.
— Ненависть! — зарычала женщина так неестественно низко, что голос тут же начал срываться. — Ненависть!!!
Она отняла у мужа серп, и отшвырнула. Затем сжала края пальто и с несвойственной прежде силой распахнула его, сорвав с себя все пуговицы. Скинув верхнюю одежду, Гельви стянула следом синий вязаный свитер, демонстрируя черный кружевной бюстгальтер популярного бренда. Затем она сняла утепленные штаны и термобелье. Последними на снег слетели сапоги и шапка из пушистого лисьего меха.
Безумно хохоча, абсолютно обнаженная молодая женщина рухнула в ближайший сугроб. Она принялась жадно пожирать снег, ползая на животе и вертясь, словно горящая.
— Плохая! Ничтожная! Мерзкая! — бормотала она, ударяясь головой о землю снова и снова, расшибая лоб. Затем Гельвия остановилась. Некоторое время курган Харшепт тонул в тишине.
Молак не шевелился, будто превратился в черное уродливое дерево.
Затем мистер и миссис Коу синхронно поднялись. Мужчина подошел к яме и осторожно поднял Брайера, который уже во всю шевелил крохотными ручками в попытке дотянуться до отца. Завернув малыша получше в тулуп, Гален прижал его к груди и запахнул частью собственного пальто.
Тем временем Гельвия успела одеться. Как ни в чем не бывало, она подошла к супругу и взяла его под руку. Не молвив ни слова, пара побрела прочь от захоронения.
Жрец проводил их взглядом. Лишь когда их силуэты скрылись за деревьями, он поднял серп, лопату и потушил факел, окунув его горящим концом в снег.
— Будет по воле твоей, — произнес он.
Глава 1
Такой раздражающе мерзкий, но такой долгожданный звонок гильотиной оборвал затянувшийся урок алгебры, на котором мистер Синч никак не унимался выдумывать новые и новые способы помучить своих учеников.
Ненавистный урок алгебры… Сорок пять минут подавленности и чувства пассивного унижения. Едва справляешься с самостоятельной работой, как тут же рискуешь оказаться у доски, вне зависимости от того, решил ты задание правильно или нет. Мистер Синч считает, что ошибаться — это нормально, а освещать сей позор перед всем классом — это полезно. Ведь тогда весь коллектив будет дружно разбирать пример того, как решать задание не нужно. Всем станет понятно почему, а это определенно заставит сделать выводы и впредь справляться с заданием как нужно.
Возможно, это и было бы полезно, если бы не омрачалось высмеиванием автора работы перед всем коллективом. Да, ошибки будут исправлены, но ценой чего? Потом еще терпеть перешептывания и хихиканье. Благо, события уроков быстро забываются окружающими, но осадок на душе остается все равно.
Именно поэтому Стивен Вест почувствовал себя по-настоящему спасенным, когда, выйдя к доске, словно к плахе, он услышал дребезжащий звон в коридоре.
Тут же поднялся радостный гомон одноклассников. Все спешно собирали учебники и тетради, желая успеть как следует отдохнуть на перемене перед уроком физкультуры.
— Везунчик, — к Стиву подошел парень с короткими рыжими волосами, которые торчали густой щеткой. Он хлопнул товарища по плечу так, что тот колыхнулся и едва не выронил зеленую тетрадку, в которой готовилось к всеобщему обозрению решенное задание сомнительной правильности.
— Чуть с душой не расстался, — сухо произнес Стив. Он вернулся к своей парте и принялся собирать сумку. Рядом умостился и его друг. Натянув рукава коричневого легкого свитера посильнее на кисти рук, он уставился на Стива с иронично поднятыми бровями.
— Ты-то? — посмеялся он. — Уж кто-кто, но ты все время подготовленный к подобному дерьму.
— Захария Моллин! — выкрикнул учитель, который со скоростью черепахи протирал исписанную доску. — Подбирайте выражения!
— Простите, мистер Синч! — тут же изобразил виноватого рыжий. Убедившись, что преподаватель на него больше не смотрит, он снова натянул неприятную ухмылку.
— То, что я готовился, не означает, что правильно решил, Зак. — Стив закинул сумку на плечо и побрел прочь из кабинета.
— Да ты всегда так говоришь, — поравнялся с ним Моллин, когда они вышли в просторный светлый коридор с высокими окнами. — А потом получаешь высокий балл.
Стив на это лишь тряхнул головой. Он был полностью убежден в том, что его товарищ преувеличивает. Да, Вест считался хорошистом, приближенным к отличнику, но ведь всегда можно испортить средний балл неудачей с какой-нибудь глупой самостоятельной. И парень испытывал угрозу понизить успеваемость перед каждой такой работой, перед каждым вызовом отвечать, а успокаивался лишь когда все кончалось вердиктом с хорошим оценочным баллом.
— Кстати, хотел спросить еще с утра, — Захария потеребил край синего свитера Стивена. — Это хенд-мейд? Крючком связали?
— Угу, — убрал его руку парень. — На День рождения бабушка связала, — Вест заговорил тихо, его взгляд сосредоточенно устремился вперед, не желая видеть вечно лукавые зеленые глаза друга. — Отец сказал надеть. Сегодня после школы он заедет за мной, и мы отправимся к бабушке в больницу…
— Вот оно что, — задумчиво протянул Моллин. Озорство так же быстро покинуло его, как и возникло. — Как она?
— Плохо,
