до разорения. Не все в этом бизнесе такие совестливые, как я.
Выйдя на улицу, он чувствовал не только дискомфорт из-за того, что носил при себе двадцать тысяч евро, распиханных по карманам, но и тревогу. Он осознал, что над его деньгами уже кружат стервятники.
Если «конфиденциальная информация», которую он только что получил, заслуживала доверия – а он был уверен, что так оно и есть, – то в любой момент он мог оказаться среди тех несчастных, что ежедневно мелькали в новостях, требуя вернуть им их сбережения. И он вовсе не считал себя менее умным, чем те, кто учился в дорогих университетах, осваивая искусство присваивания чужого добра в сотрудничестве с политиками, которые, возможно, были неграмотны, но явно преследовали те же цели.
Он ушёл обедать, размышляя о том, как избежать ограбления, но не придумал ни одной системы, которая превзошла бы эту простую концепцию:
«Самое безопасное место для твоих денег – под кирпичом».
В его старом фамильном особняке кирпичей было в изобилии, но эта элементарная идея противоречила всему, что ему внушали с детства.
Эта новая концепция, связанная с метеорологией – «циклогенезис аморальности» – заставляла его думать, что огромный корабль, на котором все плыли, начинал тонуть не из-за шторма, а потому, что капитан и его офицеры намеренно проделали в нём пробоины, зная, что только у них был доступ к спасательным шлюпкам. Они собирались доплыть до райского острова и спокойно наблюдать оттуда, как пассажиры тонут.
Будь они прокляты!
У него не было сил возвращаться в дом, где даже не было света, поэтому он решил остановиться в небольшом отеле, в котором они обычно ночевали, когда Клаудия не хотела ночью ехать по опасной и всё более запущенной дороге. Её не ремонтировали уже много лет, и риск сорваться в пропасть только увеличивался.
Телевизор в его номере не работал – точнее, работал с помехами, беспрерывно перескакивая с одного канала на другой: вдруг начинался детский фильм, затем его сменяла викторина, а следом – новостной выпуск на шведском языке.
Он пожаловался на ресепшн, но там ответили, что то же самое происходит во всех номерах и даже во всём городке.
Он подключил телефон к зарядке, хоть и знал, что пользоваться им не сможет, но хотя бы смог восстановить и записать номера, которые хранил в памяти. Это оказалось особенно утомительным, так как символы на экране были испорчены и не позволяли нормально набрать номер Клаудии. Ему ответил её автоответчик, и он оставил сообщение с просьбой перезвонить в номер 212.
На улице темнело. За окном виднелся лишь пустынный сад. Делать было нечего, а книги он с собой не взял, поэтому решил пойти в кино.
Насколько он помнил, зал обычно был почти пустым, но на этот раз очередь тянулась до угла. Видимо, все жители Позовьехо столкнулись с той же «телевизионной» проблемой.
В кинотеатре было три зала, но тот, в котором шёл фильм, который он хотел посмотреть, быстро заполнился. Пришлось довольствоваться другой, довольно посредственной картиной, которая, впрочем, хотя бы его развеселила.
Вернувшись в отель, он обнаружил сообщение от Клаудии: она напишет ему снова ближе к полуночи. После этого он поужинал в неожиданно переполненном ресторане неподалёку, а поскольку телевизор в номере всё ещё работал с перебоями, он снова отправился в кино – на фильм, который действительно хотел посмотреть.
Ожидая начала сеанса, он вдруг осознал, что никогда прежде не ходил в кино дважды за день. Вероятно, то же самое происходило и со многими другими зрителями. Поломка телевизоров заставила людей выйти из дома.
Фильм оказался отличным – с великолепным звуком и потрясающими пейзажами, которые раскрывались во всей своей красе. Он вышел из зала полностью довольным. До полуночи оставалось ещё полчаса, и, поскольку было тепло, он решил выпить бокал вина на оживлённой террасе.
Посетители разговаривали между столиками, и большинство бесед сводилось к негодованию по поводу «проклятой технологии», которая сделала людей пленниками собственных устройств, несмотря на кажущуюся свободу передвижения.
– Как думаете, долго это продлится?
Он обернулся и увидел пожилую женщину за соседним столиком. Её муж, судя по всему, давно устал слушать её жалобы.
– Если хотите знать правду, я не знаю.
– А кто знает?
– Предполагаю, что техники.
– Ну, если мы должны надеяться на техников из нашего городка, то нам крышка. Они чинили мою стиральную машину три дня.
– Вам ещё повезло.
– Ваше лицо мне знакомо… Вы ведь здесь не живёте?
– Более или менее… Я из Лас-Игуэрас.
– Ах, вот оно что! Теперь вспомнила! Вы сын той очаровательной и элегантной англичанки…
– Немки.
– Точно! Немки. Мы иногда пересекались в парикмахерской. Я очень сожалела о её смерти.
– Спасибо.
– А ваш отец – настоящий джентльмен… Как он поживает?
– Он тоже умер.
– Мне жаль…
Её муж, знавший супругу, очевидно, слишком хорошо, счёл своим долгом прийти на помощь собеседнику.
– Оставь в покое этого господина, дорогая… Он никого не трогает.
– Мы просто разговариваем!
– Ты говоришь, а он только отвечает. А теперь пора домой – начинается мой сериал.
– Какой ещё сериал?! Сегодня у тебя ничего нет, потому что телевизоры сошли с ума! Они-то и управляют людьми. Особенно тобой.
Бедняга замер на мгновение, раздумывая, уходить или сесть обратно. В конце концов он лишь пожал плечами, словно признавая, что на этот раз жена права, вытащил пачку сигарет и сказал:
– Зато здесь можно курить. Хотите?
– Нет, спасибо.
Он закурил, несмотря на осуждающий взгляд супруги, и, затягиваясь, спросил:
– А чем вы занимаетесь, живя в такой глуши?
– Продолжаю семейный бизнес.
– Сыры?..
– Переводы.
Женщина легонько отодвинула мужа рукой, словно напоминая, что разговор начала она, а значит, и вести его должна тоже.
– Переводы? С какого языка?
– Английского, французского, итальянского, немецкого и русского.
– Вы говорите на пяти языках…?
– На шести, если считать испанский.
– То есть вы… полигам?
Он не осмелился её исправить, указывая, что на самом деле он полиглот, а не полигам, но в этом и не было необходимости – она тут же добавила:
– И как вам это удалось?
– Учёбой. Хотя очень помогает, когда у тебя мать – немка, дед – англичанин, другой дед – русский, а жена – итальянка. А теперь прошу извинить меня, мне нужно вернуться в отель, я жду звонка.
– А почему вам не звонят на мобильный…?
Её муж воспользовался моментом, чтобы отомстить, и, пытаясь комично пародировать её манеру говорить, пропищал:
– Как ему могут позвонить на мобильный, если мобильники не работают и управляют жизнью людей?
