class="empty-line"/>
– Особенно твоей.
– Болтун…!
Возвращаясь в отель, он невольно улыбался, вспоминая этот колоритный разговор, осознавая, что уже много лет почти не общался с незнакомцами, а за этот день сделал это дважды – как и с походом в кино.
Думая об этом, он признал, что превратился в своего рода отшельника, запертого в огромном кабинете, заваленном книгами. Со временем он стал страстным поклонником письменного слова, пренебрегая устной речью.
Да, он владел шестью языками, но ещё больше ему нравилось разбирать и переносить на бумагу точный смысл того, что автор пытался выразить на своём родном языке.
Иногда ему казалось, что он живёт, разгадывая гигантский кроссворд, в котором важно не только понимать, что хотели сказать другие, но и передавать это с предельной ясностью на другом языке.
Родители привили ему любовь к труду, выполненному с дотошной скрупулёзностью, с уважением к чужим идеям, не добавляя своих. Как гласит старинная заповедь хорошего переводчика:
«Если у тебя есть свои идеи – пиши свои книги».
У него действительно были свои идеи, некоторые даже блестящие, учитывая широту его кругозора, но он никогда не мог выразить их ясно ни на одном из языков, которыми владел.
Он знал слова, миллионы слов, и его профессией было грамотно выстраивать фразы – что он прекрасно делал при переводе, но, когда нужно было передать мысли из головы на бумагу, всё выходило ужасно.
Будто между мозгом и рукой отсутствовала связь – чёткие изначально концепции теряли ясность, смешивались в хаотичном порядке, а порой выглядели так, будто были напечатаны вовсе на другом алфавите.
Клаудия часто говорила, что его проблема в том, что, работая с текстами великих авторов, он невольно принижает качество своих собственных.
Лёжа на неудобной кровати в отеле и ожидая звонка, он невольно вспомнил историю, над которой работал в последнее время. Она действительно его увлекла.
Это была оригинальная интерпретация сказки о королеве, поцеловавшей жабу, которая превратилась в прекрасного принца, за которого она вышла замуж. Но в этот раз автор добавил неожиданный элемент:
Из-за прошлых сексуальных переживаний в облике жабы, во время оргазма король начинал отчаянно квакать, возбуждая всех лягушек в округе, которые не умолкали до самого рассвета.
Из-за этого оглушительного концерта его несчастные подданные не могли сомкнуть глаз, а наутро оказывались совершенно неработоспособными.
Ко всему прочему, они испытывали стыд, ведь их некогда невинная и целомудренная королева ночи напролёт предавалась бурным утехам.
Теперь они видели в её супруге не прекрасного принца, а отвратительного выскочку, который, по слухам, ел кузнечиков и совершал огромные прыжки.
Пользуясь этим недовольством, жестокий и коварный правитель соседнего королевства решил свергнуть королеву и присоединить её земли.
Но вместо того чтобы внять мольбам своих советников и отказаться от объятий своего чересчур страстного и чересчур громкого мужа, она предпочла бежать с ним в далёкое зловонное болото, оставив свой народ в отчаянии, унижении и рабстве.
История заканчивалась тем, что кокетливая лягушка целовала принца, он снова превращался в жабу и бросал королеву на произвол судьбы, оставляя её нищей бродяжкой, к которой никто не испытывал ни малейшего сострадания.
Простая по своей сути, эта история была пронизана тончайшими нюансами, раскрывавшими глубины человеческой души и природу страстей, что делало её крайне сложной для перевода.
Особенно, если учитывать, что её автор родился в "Болотной Земле" – так монголы, похоже, называли Сибирь.
Писатель, выросший в сердце ледяной тундры, обладал особым чувством юмора, неразрывно сплетённым с трагедией, что было трудно передать людям, привыкшим к жизни под ярким солнцем.
Сохранить эту тончайшую связь между двумя такими разными мирами – вот что его по-настоящему завораживало в профессии переводчика.
Глава третья
– Что случилось?
– Ничего не работает.
– Что ты имеешь в виду?
– Всё.
– Выражайся яснее…
– Телевизоры, мобильные, интернет – здесь мир, кажется, провалился в ад.
– Вернусь завтра.
– Зачем? Что ты понимаешь в телевизорах, мобильных или интернете? Всё, что ты делаешь – это нажимаешь кнопки, включая их, и ругаешься на их создателей, когда что-то идёт не так.
– Это очень верно…
– Ну, наслаждайся отпуском, потому что я справлюсь с Висентой; я просто хотела предупредить тебя, чтобы ты не волновался, если я не отвечу на звонки.
– Честно говоря, я уже начинал беспокоиться.
– Нет причин для этого. Как там рыбы?
– Какие рыбы…? В этом чёртовом море уже не осталось рыбы. Как идёт перевод?
– Медленно, но верно.
– Я до сих пор не понимаю, как ты можешь разбирать этот чертов алфавит. Ладно, я отключаюсь, у меня садится батарея. Люблю тебя!
– Я тоже.
Он повесил трубку, так и не упомянув о происшествии во время шторма, потому что, в конце концов, Клаудия всё равно не разбиралась в ожогах, а он не хотел омрачать ей заслуженные дни отдыха. Она была красивой и умной женщиной, которая отказалась от мирской жизни, согласившись провести большую часть года в уединённом доме в горах, где могла разговаривать только с мужем или Висентой, так что каждый день, который она могла провести у моря, на солнце и пляжных вечеринках, был для неё заслуженной наградой.
Что касается деликатной темы возможных измен, происходящих скорее из-за расстояния, чем из истинного желания завести роман на стороне, то этот вопрос никогда не поднимался в их разговорах, даже в самых личных. Они изначально договорились, что ревность – это бесполезный и обременительный багаж, если собираешься совершить приятное путешествие длиною в одну-единственную жизнь, никогда не зная, насколько долгой или короткой она окажется.
«Один раз – не повод для беспокойства, из него даже кирпич не сделать, а чтобы построить дом, нужно много кирпичей».
Эта нахальная фраза какого-то автора, чьё имя, к сожалению, он не помнил, стала для него своего рода жизненным принципом, хотя он понимал, что иногда одна случайная интрижка могла стать динамитной шашкой, взрывающей фундамент, казавшийся незыблемым.
К счастью, принцы, которые квакают во время оргазма, встречались нечасто. Случайные любовники обычно были скорее незаметными, чем разрушительными, и всем было известно, что измены похожи на грибы – когда им захочется, они прорастают сами по себе, без чьего-либо участия.
Он спал плохо, проснулся рано, как обычно, так как любил начинать день с долгих прогулок по горам, и обнаружил, что телевизор в отеле всё ещё работал так же странно, как и накануне. Полчаса спустя он уже стоял у входа в супермаркет, как раз в момент его открытия.
Он хотел
