Сентябрь, перед самым началом занятий в школе. Мне одиннадцать, я перешла в седьмой класс, мы все лето не виделись с Дианой… Иду по Уолден-драйв в джинсах и болтающейся отцовской рубашке, старых красных лоферах со сползшими в них носками, и вот ко мне приближается… делаю глубокий вдох… передо мной – молодая женщина. Диана. У нее завиты волосы, есть талия, бедра, грудь, на ней прямая юбка, о которой мне много раз говорили, что я не смогу ее надеть, пока не округлятся бедра, чтобы она держалась. У меня отвисла челюсть, и я неожиданно плачу, бьюсь в истерике, не могу отдышаться, рыдая. Моя лучшая подруга меня предала. Она пошла дальше без меня и преуспела. Она сформировалась.
Сцена – основная единица повествовательной литературы, капсула времени и пространства, которую создал писатель и в которой оказался читатель или зритель. То, что мы получаем от сцены, – это не информация, а опыт. Мы очутились там, на пешеходной дорожке, вместе с юной Норой Эфрон. Мы находимся там.
«Как атом – самая маленькая частица материи[110], – говорит писательница Холли Лайл на своем сайте, –
так и сцена является самой маленькой единицей художественной литературы; самой маленькой ее частью, которая содержит основные элементы истории. Вы не строите историю или книгу из слов, предложений и абзацев – вы создаете ее из сцен, сцепляя их одну за другой; каждая меняет что-то, что было раньше, и все они неумолимо и неуклонно продвигают историю вперед».
С детства мы впитываем сцены. Мы сталкиваемся с ними в литературе и новостях, комиксах, фильмах и по телевизору, в рекламе и счетах за коммунальные услуги, в наших воспоминаниях и мечтах. Но все это подражание, если использовать старомодный литературный термин. Это имитации реальной жизни.
Лучшие писатели прилагают все усилия, чтобы сделать сцены реалистичными. В одном из самых интересных моментов в драматической литературе принц Гамлет (акт III, сцена 2) рассказывает путешественникам о том, как ставить сцены, настолько правдоподобные, чтобы заарканить совесть короля-убийцы: «…сообразуйте действие с речью, речь с действием, причем особенно наблюдайте, чтобы не переступать простоты природы; ибо все, что так преувеличено, противно назначению лицедейства, чья цель как прежде, так и теперь была и есть – держать как бы зеркало перед природой»[111]. Все, что «преувеличено», как утверждает меланхоличный принц, уводит от цели драматического искусства, которая состоит в том, чтобы «держать… зеркало перед природой». Зеркало остается мощной метафорой для начинающего писателя, особенно журналиста. Цель писателя заключается в том, чтобы отразить мир, представить его здесь и сейчас, чтобы читатели могли видеть, чувствовать и понимать. Но работа писателя заключается не только в том, чтобы запечатлеть сцены и скомпоновать их. Эти сцены, моменты внутри сцен должны иметь осмысленный порядок: здесь важны раскадровка, сценарий, последовательность.
Вы можете решить, что наиболее распространенная последовательность хронологическая. Однако сцены могут быть разнесены как в пространстве, так и во времени. Сцены можно использовать, чтобы сбалансировать параллельные сюжетные линии, переходя с позиции преступника к полицейскому. Сцены могут отсылать в прошлое или переносить вперед.
Одна из самых захватывающих историй, вышедших после сезона ураганов во Флориде в 2004 году, была написана Нгуеном Фыонг Донгом из The St. Petersburg Times. История, которая разворачивается в Пенсаколе после урагана «Иван», рассказывает о тяжелых испытаниях, выпавших на долю людей, которые возвращаются в родные места, чтобы осмотреть разрушения. Рассказ начинается издалека, с простой сцены:
Они целыми днями ждали под палящим солнцем, позади патрульных машин и помощников шерифа, стараясь хоть что-нибудь увидеть.
