и дело…
Тобиас застыл с ковшом в руке и снова уставился на Ленни с невысказанным вопросом в глазах.
– Да так, не обращай внимания. Давай побыстрее, вода уже начинает остывать.
Ленн повернулся спиной и ощутил прохладное прикосновение пальцев к своей лопатке.
– И здесь тоже крупный шрам… – задумчиво произнес Тоби. – Это тоже из-за ава…
– Да, – перебил Леннарт. – Их много, если ты не заметил. И все они из-за… Впрочем, и так понятно.
– Авария была очень сильной и страшной? – тихо, на выдохе спросил Тобиас.
Леннарт застыл на месте на несколько секунд, просто смотря куда-то в скопившуюся в углу темноту. Сильной и страшной… это не те слова, которыми можно описать тот ужас. Вернее, эти слова по сравнению с реальностью – пустой звук. Леннарт вышел из ступора и провел ладонью по плечу, сбивая пену.
– Груды раскореженного металла и много битого стекла, – произнес он тихо. – И крови… тоже много.
– Они такие… колючие, – прошептал Тоби, касаясь его спины.
– Колючие? – переспросил Леннарт. – Шрамы не могут быть колючими. Они же гладкие.
– Несмотря на то что они гладкие, они могут быть и колючими.
– Не буду с тобой спорить. Давай побыстрее закончим с мытьем.
После им все равно пришлось задержаться, чтобы хотя бы немного постирать одежду в остатках теплой воды. На улице было ужасно холодно, над головой небо усыпало звездами, макушки деревьев раскачивались. Хижина встретила теплом, даже жаром и приятными запахами еды, почти как дома. Мокрую одежду они развесили перед камином и, наконец переделав все возможные дела, переместились на кровать.
– Приятно чувствовать себя чистым? – спросил Тобиас.
– Не джакузи, конечно, но да. В моральном плане это спасает.
– Чуть не забыл, – воскликнул Тоби и, потянувшись к своей сумке на полу, достал тонкую веревку.
Леннарт не мог отделаться от ощущения какого-то таинственного ритуала, когда они повязывали узлы друг другу на запястьях. В сложившихся обстоятельствах это, наверное, было самым верным решением. Пусть узел завязан не туго, чтобы не перекрывать кровоток, и ладонь могла выскользнуть, но Ленни необходимо, чтобы что-то во сне его толкнуло, тогда он проснется.
– Теперь я точно от тебя никуда не убегу, – улыбаясь, сказал Тоби, демонстрируя запястье.
Они погасили керосиновую лампу и улеглись под общее одеяло, в этой хижине было только одно большое и очень теплое. Имелись даже подушки. Не самой идеальной мягкости, но побаливающая воспаленная мышца определенно скажет Ленни «спасибо». От камина доносилось похожее на колыбельную уютное потрескивание дров. Красные блики от угасающего огня танцевали на низком потолке.
– Кажется, что мы с каждым разом уходим дальше и глубже в лес. А все эти хижины будто ловушка или издевательство, что город близко, но до него никак не добраться, – лежа на спине и смотря в потолок, сказал Леннарт. – Сколько мы еще будем ходить по этому лесу?
Он повернул голову к Тоби и поймал блеск его глаз. Его бледные руки обнимали подушку. И он молчал, будто потерял дар речи.
– Ладно, это опять мои переживания, – виновато сказал Ленн. – Ничего от них не изменится. Надо просто закрывать глаза и засыпать. Утром как обычно начнем поиски.
– Может, останемся здесь хотя бы на день? – подал голос Тоби. Даже в сумраке Леннарт рассмотрел надежду в его взгляде. – Здесь есть еда, вода, тепло. Нам следует восстановиться.
– Давай подумаем об этом завтра, – кивнул Леннарт и почему-то ощутил настолько дикую неловкость, что перевернулся на бок, к Тоби спиной. Наверное, за сегодня между ними случилось много откровений. Он не жалел, что рассказал о прошлом, просто надо было переварить сам факт, что вообще с кем-то поделился. – Спокойной ночи.
– Я теперь понимаю, почему ты так хочешь выбраться, – донеслось за спиной. Леннарт затаил дыхание. – Ты потерял смысл жизни, обрел его в помощи другим людям и будто бы снова потерял.
Леннарт молчал. Как же хорошо, что он вовремя отвернулся. Он не знал, что было бы, если бы в этот момент смотрел на Тоби. Наверное, опять разболелось бы сердце.
– Я слышал, что в некоторых людях велико желание спасать других, потому что они не могут спасти себя. Так может быть, сначала тебе стоит подумать о себе? – продолжал Тоби. – Я не требую от тебя ответов и комментариев, просто подумай об этом. Спокойной ночи, Ленни.
«Потому что они не могут спасти себя? – мысленно горько усмехнулся Ленн. – Может, так оно и есть. А может, хочется спасать других, потому что когда-то ты не смог спасти конкретного человека».
10
Этой ночью Ленни ничего не снилось. Или снилось, но он не запомнил совершенно никаких образов. Что было просто замечательно, потому что впервые за последние дни он чувствовал себя комфортно при пробуждении. Он под теплым одеялом, сильный голод не тянул желудок, все будто бы нормально, почти ничего не болело, и даже на несколько секунд Ленн позабыл, что в лесу, пока, потянувшись и повернувшись, вдруг не заметил, что лежит в кровати один. Под сердцем сразу залегла тревога и отдалась резкой пульсацией по нервам.
Где Тоби? Они же были связаны. Неужели Ленни снова не почувствовал, как тот ушел? Он вскинул руку, бегло осмотрев своеобразный веревочный браслет на запястье, другим концом ни с кем и ни с чем не соединяющийся, и уже дернулся бежать на поиски, как вдруг близко раздался звук шагов.
Появился Тобиас в той легкой одежде, которую они надели после вчерашних банных процедур, и абсолютно спокойный уселся на краешек кровати.
От груди отлегло. Однако вся эта картинка показалась Ленни странной. Слишком спокойной для их положения потерявшихся в лесу людей.
– Привет. Я рано встал и не хотел тебя будить, – сказал Тоби, демонстративно постучав пальцем по своему свободному запястью. – Снял поводок и ушел.
Леннарт выдохнул и расслабленно опустился на подушку, не сводя при этом глаз с Тоби.
– Вчера ты не хотел, чтобы я уходил, а сегодня уходишь сам, – пробурчал он.
– В темное время суток опасно, и нам лучше держаться рядом, – невозмутимо закивал Тобиас. – Днем спокойнее. К тому же я не выходил из хижины.
– Это хорошо, – снова выдохнул Леннарт и провел рукой по своим волосам.
Как же, оказывается, приятно просыпаться и чувствовать себя чистым, а то Ленн за эти пару дней забыл, что это вообще такое – не ощущать слои грязи и пота. Тобиас выглядел не таким бледным, как обычно, в глазах играл живой блеск, а его темные чуть вьющиеся волосы казались мягкими. Перехваченная шнуровкой прорезь в кофте обнажала его ключицы, что было
