Тома. — Драться мы, разумеется, не умели. Особенно глупо было бы идти против старших. Поэтому нужно было как-то доказать факт вымогательства. И я вспомнил про свои «суперпатроны», — Стеф изобразил пальцами в воздухе кавычки. — Я уговорил Ульриха отдавать им наши «недоделки».
— И что же теперь?
— Они копили эти патроны. Теперь нужно чтобы их взяли с поличным, когда они будут расплачиваться! — восторженно объявил Стеф.
— Значит, самое время привлечь взрослых? — уточнил Том.
Стеф кивнул.
— Но я прошу ещё минуточку внимания, потому что сейчас последует собственно то, для чего я это всё рассказывал, — Стеф хитро улыбнулся. — В общем вымогатели собирали патроны, чтобы купить арбалет. Поскольку я всё предусмотрел, патроны мы получим обратно, а вскоре ожидается день моего рождения… я хотел бы попросить тот самый арбалет!
Том неуверенно покосился на брата, а тот выжидающе вертел между пальцами последний патрон.
Накануне дня цветущих деревьев к Тому зашла Джен. Она мягко постучала в открытую дверь чёрного хода, когда Том сидел на кухне. В руках соседка держала корзиночку с пирожками. Том улыбнулся:
— Мир?
Джен кивнула и поставила пирожки на стол:
— Последний раз я очень резко говорила…
— Ты всё правильно сделала, — перебил её Том, — и… я рад, что ты смогла сказать всё, что сказала.
— Значит я была права? — соседка потупила взгляд, будто поднимать этот аргумент её было очень неудобно. — Относительно твоих чувств?
Признаваться было тяжело, но раз уж они стали говорить открыто, Том попросил:
— Пожалуйста, не обижайся на Милу. Она здесь ни при чём. Если кто-то и виноват, то только я.
— А я думала — я, — грустно улыбнулась Джен.
Дженифер была добрее Милы. Мила была упрямой, дерзкой и скрывала от Тома даже, кто она такая. Джен была лучше Милы. Но Мила, само её появление что-то поменяло. Том не понимал, как это работает. Но это точно не вина Джен.
— Я пришла посоветоваться, — тем временем продолжила соседка, — на Празднике цветущих деревьев Хёрт предложит мне жить вместе.
— Что ты думаешь ответить? — оживился Том.
— Думаю согласиться, — развела руками Джен.
— Хёрт — надёжный человек, — поддержал её выбор Том.
— Ты совсем не ревнуешь? — соседка пытливо посмотрела на Тома.
— Конечно ревную, — ответил тот, — я и раньше недолюбливал Хёрта за то, что он забирает самые дорогие задания, а теперь и совсем…
— Какой ты дурак! — ответила Джен.
Не только Хёрт, но и Том запланировал важный разговор на Весенний праздник. Он не хотел навещать Милу в Доме трекеров, ведь поговорить с ней во время пикника будет гораздо проще. Раз уж в этот день в Морбурге принято делать предложения…
Волосы Тома за пять месяцев отрасли настолько, что прикрывали те места, где раньше были уши. Теперь он мог появляться на людях без шапки (хотя всё равно частенько её надевал). На самом деле посещение Праздника цветущих деревьев должно было стать первым полноценным появлением Тома на людях после битвы с Легионом. Собираться Тому пришлось самому — Стеф уже убежал, «ведь есть кресло-каталка»! Поэтому потихоньку он выбрался из дома и направился в парк.
Под кронами цветущих яблонь были расставлены столики для пикника и скамейки. Мила опустила корзинку рядом с собой и приготовилась слушать речь Грефа о благоденствии Морбурга и Лиги. Буквально перед началом выступления коменданта к ней присоединился Николас. Казалось, он пропускает мимо ушей то, что говорит Греф и думает о чём-то своём. Когда комендант окончил речь и заиграла музыка Ник обратился к Миле, которая уже было потянулась к корзинке:
— Мила, сегодня особенный день, и поэтому я хотел бы сказать тебе одну важную вещь, — он встал. Рука скользнула в правый карман брюк. В кармане что-то было.
Мила тоже встала и остановила его:
— Николас, прежде чем ты скажешь мне то, что собирался… или может быть уже не скажешь… я тоже должна тебе сказать кое-что важное.
И без того взволнованный Николас сжал руку в кармане. Воздух вокруг наэлектризовался.
— Я… — Мила набрала в грудь воздуха, — ухожу из Морбурга.
Ник тяжело выдохнул. Потом провёл рукой по волосам, откинув их назад. Это движение делало его ещё более похожим на Зака. Он собрался с мыслями, чтобы переделать заготовленную фразу под ситуацию. Что-нибудь в духе: «Будет ли иметь значение, если я скажу, что…»
— Я пойду с тобой, — ответил вместо трекера знакомый голос.
Мила обернулась.
Перед ней на костылях стоял Том.
— Том! — вырвалось у Милы.
— Отлично… — махнул рукой Николас: момент был окончательно загублен. Он развернулся и пошёл прочь.
— Только не говори мне, что я всё испортил, — предупредил Милу Том, — Я видел, что… ваши сложные отношения зашли в тупик, и тебе нужна была помощь. Помнишь, ты обещала ко мне обратиться в таких обстоятельствах? А кроме того, если ты откажешься взять меня с собой, то… мне придётся сброситься с кровати ещё раз.
— Ты… полный псих, — Мила готовилась к тому, что разговор с Николасом будет непростым, но она никак не рассчитывала, что в него вклинится Том. Это должен был быть деликатный разговор. А вышло всё как-то дико. Мила чувствовала себя скверно. Вроде бы всё было сказано верно, но существует тысяча способов сказать это по-другому.
— Это не мешает мне пойти с тобой, — как будто невзначай заметил Том.
— Ты даже не знаешь, куда идти, — бросила в расстройстве Мила.
— Там, куда ты так стремишься, должно быть хорошее место, правда?
— Ты издеваешься? — силы оставили Милу, руки опустились, она больше не могла бороться с происходящим, пусть говорит всё, что хочет.
— Нет, не издеваюсь, — Том стал предельно серьезным. — Помнишь, перед днём урожая, я просил дождаться моего возвращения? Уже тогда я хотел сказать, что пойду с тобой.
Мила пригласила Тома присесть за стол, наверняка он уже намучился с костылями, ковыляя по парку. Том с благодарностью принял её предложение:
— Поэтому, — Том отложил костыли в сторону, чтобы освободить руки, — сегодня я пришёл просить дать мне немного времени. Я прошу дать мне год. Через год Стефану будет шестнадцать, я поправлюсь, оставлю ему дом и мы уйдём.
Глаза Милы блестели на солнце как стекло:
— Почему ты никогда раньше не говорил об этом?
— Ты же всегда отказывалась разговаривать о вашем с братом путешествии, и вообще-то меня с собой не звала, — Том терпеливо ждал.
— Не думала, что ты хочешь уйти…
— Один год, — Том взял Милу за руку, — последний. Пожалуйста.
— Мне нужно подумать, — Мила освободила руку.
Том понимающе кивнул.
Они посидели ещё некоторое время. День был таким погожим. Ветер дул с реки, заполняя парк ароматом пыльцы и срывая с деревьев
