Я тебе обещаю.
– А что, если не поверят?
– Тогда это будет их вина. Сейчас мы можем сделать только одно – держаться вместе и постараться выбраться отсюда. К черту Паркера и к черту Адама. Пускай они оба сдохнут – мне будет все равно.
– Не говори так. – В голосе Ники послышались слезы.
– Но ведь так и есть. Сейчас важно то, что будет с нами. Нам надо сохранить тело Джоша, как мы сделали с Нэйтом, а после мы должны выбраться отсюда. – Ники вздрогнула, ее взгляд уперся в землю, а Хлоя продолжила: – Теперь мы можем помочь Джошу только одним способом. Я уже сказала каким, но нам нужно сделать это вместе.
– Я правда любила его, Хлоя…
У Хлои защемило сердце. Ей нравился Джош, но не больше того, а вот что сейчас чувствует Ники? Хлоя одернула себя – если она зациклится на этих мыслях, она заплачет.
– Я знаю, Ники. И лучший способ показать ему твою любовь – это сохранить его тело.
Ники яростно потерла глаза:
– А не могла бы ты просто…
– Мне бы хотелось, чтобы я могла сделать это одна, поверь. Но нам придется делать это вдвоем.
– Я не могу.
– У тебя нет другого выхода, – сказала Хлоя.
Глаза Ники наполнились слезами; они потекли по ее грязным щекам, оставляя за собой чистые полосы до самого подбородка.
– Нет, – простонала она. – Я не могу.
– Пожалуйста. Мне нужна твоя помощь. Я бы хотела сделать это одна, Ники, правда хотела бы, но я не справлюсь. Мне нужно, чтобы ты мне помогла. Пожалуйста.
– Хорошо, – прошептала Ники так тихо, что Хлоя не была уверена, действительно ли она услышала это слово. Возможно, подруга произнесла его только губами.
– Спасибо… Ты не могла бы помочь мне встать? Вряд ли я смогу…
Ники кивнула, осторожно уложила окровавленное тело Джоша на холодную землю, затем подошла к Хлое и протянула ей грязную руку. Хлоя крепко сжала ее и сделала вид, будто не видит, что страдальческий взгляд Ники то и дело обращается к изорванному телу Джоша.
– Тебе будет больно? – спросила Ники.
– Да, – ответила Хлоя. – И, наверное, очень. Но я потерплю. Давай на счет три, хорошо? – Ники кивнула, и Хлоя начала считать: – Раз. Два…
– Погоди.
– Что? – посмотрела на нее Хлоя.
– Мы сделаем это на счет три или на раз-два-три-тяни? – Ники явно боялась.
Хлоя подумала.
– На счет три.
– Ладно.
– Готова?
– Нет.
– Ну, я тоже. Ладно. Один. Два. Три!
Ники потянула, и Хлоя стиснула зубы, стараясь не кричать. Что-то разорвалось внутри ее живота, по телу потекла теплая жидкость, и она почувствовала, как начинают гореть руки и плечи. Но ей все-таки удалось встать, и теперь она крепко держалась за Ники, чувствуя, как боль понемножку отступает. Ноги были ватными, но хотя бы не подгибались, и это была маленькая победа.
Прижав руку к животу, чтобы попытаться унять кровотечение, Хлоя оглядела окружающий лес:
– Дай-ка мне ее. – Она указала на толстую, толщиной с ее запястье, ветку, лежавшую у костра.
Ники подобрала ее и протянула подруге. Хлоя уперла ветку в землю, затем перенесла на нее свой вес. Ветка согнулась, но не сломалась. Ну что же, пока сгодится и это.
Хлоя кивнула Ники, и та отпустила ее.
– Спасибо…
Ники ничего не ответила, только кивнула, глядя отрешенными глазами.
– Нам надо поместить его в спальный мешок, Ники. Тогда он будет защищен. Ты поможешь помочь мне в этом?
Ники кивнула.
Хлоя подошла туда, где лежал Джош. Кожа с его лица была содрана, но восковые глаза оставались открытыми, и в них застыл ужас. Отвернувшись, Хлоя смотрела, как Ники берет спальный мешок Джоша, расстилает его на земле и расстегивает молнию.
– Надо закатить его на мешок, – сказала Ники, и Хлоя, поймав ее взгляд, вздрогнула.
Ей показалось, что она исчезает в колодце, полном тьмы. Было очевидно, что на дне этого колодца нет ничего хорошего.
– Да, наверное, ты права, – ответила она, подавив новую волну боли. – Давай попробуем.
– Потащим его на счет три, – сказала Ники.
Хлоя кивнула, наклонилась, опираясь на ветку, и одной рукой уцепилась за брючный ремень Джоша:
– Раз… Два… Три!
Ники толкала тело со спины. Мгновение казалось, что оно не двигается с места, но у них все-таки получилось.
– Продолжай толкать, – простонала Хлоя сквозь стиснутые зубы. – Джош уже почти там, где надо…
Она пошатнулась, рука впечаталась в холодную кожу мертвеца, и на нее, как вспышка, обрушилось видение.
* * *
Черт возьми, она уже видела все это, но не так. Теперь она видела это не своим глазами, а глазами Джоша.
Свет дня погас, уступив место ночной тьме. Костер ожил во тьме, и пляшущие языки пламени начали отбрасывать красно-оранжевые образы на ее сетчатку.
За костром Хлоя увидела себя – маленькая фигурка на земле, похожая на сломанную куклу; на лице застыли смятение и шок.
Ники тоже была здесь, ее плечи были напряжены, она смотрела на существо, стоящее на краю мерцающего круга света, – на нежить, которая раньше была Адамом.
Запертая в чужом теле, Хлоя сделала несколько коротких осторожных шагов в сторону нежити, протянув к нему усеянную родинками руку.
Шаг. Шаг. Шаг…
Ее ноги двигались отдельно от нее, приближая к опасному существу. Краем глаза она видела, что губы Ники движутся, произнося какие-то слова, но не могла разобрать, какие именно, они были приглушены, будто Ники произносила их под водой. Почувствовав напряжение в своем горле, она не сразу сообразила, что это напряжение предшествует речи. И тут же услышала, как говорит голосом, который тоже принадлежал не ей:
– Полно, Адам, все будет хорошо, мы тебе поможем…
В следующее мгновение последовало движение, слишком быстрое, чтобы поймать его. Затем что-то ударило ее в висок, и она начала падать, преследуемая визжащей массой зубов и когтей.
Хлоя попыталась закричать, попыталась отбиться, а потом поняла, что она так и не упала на землю. Она продолжала падать и падать… за пределы пятачка у костра, за пределы того, что она вообще понимала.
Она летела вниз через что-то вечное и ужасное, запертая в теле, которое ей не принадлежало; она хотела обрести способность закричать или хотя бы вздохнуть, но не получала ее.
Секунды превращались в минуты, затем в часы, затем в годы. Она тщилась и тщилась вырваться, тщилась закричать, но…
* * *
Затем все прекратилось. Вокруг опять был день. Хлоя снова находилась в своем собственном теле.
Отшатнувшись от Джоша, она втянула в себя воздух, чувствуя, что вот-вот заплачет от осознания, что снова может двигаться,
