конечно, — но есть ещё Анаксанов Предел, есть Внешний Космос. Там у далёких звёзд возникнут и наши царства тоже.
Аба усмехнулся, сбрасывать руку не стал и даже склонил голову перед собеседницей. Он сказал:
— Знакомые нотки. Ваши бы слова, да Богу-Императору в уши.
— Не отрицайте, вы тоже многое почерпнули у моего отца. Надеюсь, язык станет и нашим главным оружием тоже. В будущем ничего хорошего, если мы начнём палить друг по другу из настоящих пушек.
Аба поразмыслил над тем, что услышал, а потом сказал:
— Хорошо… "кузина".
4
Тоно возвращался в приют после наряда на камбузе, когда увидел, что его маленькую сестрёнку Селию довели до слёз. У неё отобрали куклу — то немногое, что осталось от прежней жизни. Селию дразнили, как какую-нибудь собачку, заставляя прыгать в попытке дотянуться.
Тоно вспыхнул и забылся.
Сознание вернулось к нему чуть погодя. Вокруг — всё та же игровая комната приюта, но собравшиеся дети жались к стенам, глядя на него.
— Псих!
Лицо горело, из носа бежало что-то липкое, тёплое, с резким металлическим запахом. Тоно прикоснулся, отвёл ладонь и увидел кровь. Он бросил взгляд дальше и увидел, что тот мальчик, который так зло играл с Селией, вообще не мог подняться. Лежал, раскинув руки.
Тоно поискал сестрёнку — Селия стояла в толпе, прижав куклу к груди, и смотрела на него примерно так же, как и все остальные дети.
— Ты его чуть не убил! — Тоно рванули за руку и подняли на ноги.
Тоно увидел перед собой сестру Иву, тучную пожилую монахиню. Другая монахиня — кажется, Лидия, со спины Тоно не разобрал — пыталась привести обидчика в чувство.
— На меня смотри, негодник! — Ива схватила Тоно за челюсть и повернула к себе. — Ты что натворил?! За вами вот-вот должны прийти! Хорошая семья! Думаешь, вас возьмут после такого?! Двоих!
Тоно не успел ответить ни на один из заданных вопросов. Сестра Ива утянула его за собой, и Тоно оставалось лишь быстро перебирать ногами, чтобы успеть за неожиданно резвой тёткой. Он подумал о том, что оступись и упади, и Ива утащит его, не заметив разницы. Уже через несколько мгновений Тоно оказался в уборной напротив зеркала.
Тощий мальчишка с разбитым лицом, коротко стриженными волосами в рваной рубашке и заляпанной кровью майке — вот, что увидел Тоно в отражении.
Ива, не прекращая причитать, принялась приводить ребёнка в порядок. В это мгновение дверь в уборную приоткрылась, в щели показался любопытный взгляд, а потом Селия пугливой мышкой проскользнула к Тоно, к Иве и встала сбоку.
— Ох, дети… с ума сойдёшь с вами, — проговорила Ива.
Она стащила с Тоно рваную рубашку, промочила её, сложила несколько раз и протянула владельцу:
— Зажми нос.
Тоно не спорил. После мытья сильно лучше он выглядеть не стал, и внутри начало зарождаться пламя, вот только совсем не слепящей ярости. Он понял, о чём говорила Ива, и в глазах тотчас же стало больше влаги, чем обыкновенно. Тоно зашмыгал носом, пытаясь не зареветь.
Он обо всём забыл, всё испортил. Он всегда всё портил, вот как, например, в тот день на камбузе, когда уронил поднос с грязной посудой.
Ива вела детей обратно в игровую, когда на пути выросла вытянутая фигура Лидии — Тоно всегда приходилось поднимать голову при разговоре с ней.
— Пришли.
Ива вздохнула, поглядела на детей, потом на Лидию и спросила:
— А как там Франьо?
— Очнулся. Всё в порядке.
— Слава Богу-Императору!
Ива замахнулась было на Тоно, но притворно, он и не ждал удара.
— Ладно, пойдёмте. Молитесь!
На диване в гостиной Тоно увидел своих новых родителей.
Папа Тоно был солдатом, мама служила в команде канониров, новый папа, если судить по мундиру, тоже флотский. А ещё он был очень старым. И волосы, и борода с усами седые, на лице глубокие морщины пополам с рубцами, оптический имплантат.
Новая мама, словно бы в противовес, выглядела молодо. Вьющиеся тёмные волосы по плечи, очки на носу. Она куталась в безразмерную красную мантию техножрецов, но даже так показалась Тоно небольшой. Когда она встала при появлении детей, Тоно понял, что она куда ниже Ивы и тем более ниже нового папы.
Новый папа хмыкнул, поглядев на мальчишку, и спросил у Ивы:
— Подрался?
Ива отмахнулась и отозвалась:
— Глаз да глаз нужен! Отлучись на минуту, и всё — чёрт-те что устроят!
Новый папа подошёл поближе, навис над Тоно, а потом опустился на колено и спросил:
— Нравится драться?
Тоно посмотрел под ноги, сжал ладони в кулаки и ответил:
— Нет.
Он тут же утёр некстати выступившие слёзы тыльной стороной ладони. Тоно так много думал об этом моменте, но когда всё случилось, случилось худшим образом, который он даже представить не мог.
— Ну-ну, брось. Всё будет хорошо.
Новый папа обнял Тоно, и тому вдруг стало так горько и легко одновременно, что он более не сдерживал рыданий.
Тоно устал. Устал от приюта, устал от того, что приходится оберегать сестрёнку, ещё больше — от того, что не с кем поделиться этим поглощающем всё и вся чувством усталости.
От нового папы пахло курительной смесью и резким одеколоном. Тоно даже имени его не знал, не то чтобы, какой он человек, но как-то было уже и неважно.
Тоно не видел, но в это время новая мама протянула Селии мягкую игрушку — зелёного грокса с резиновыми шипами вдоль хребта и большими бусинками глаз.
— Это тебе, — сказала новая мама, а потом спросила: — А что у вас произошло?
Селия не стала рассматривать игрушку, а тут же выпалила:
— М-мой брат меня защитил! Тоно — хороший! Он не виноват!
Новая мама тепло улыбнулась и сказала:
— Мы сейчас познакомим вас с нашими детьми, а потом все вместе пойдём перекусим. Вы обязательно подружитесь.
Я не перестану благодарить Бога-Императора за то, что ещё есть такие люди. Империум существует не только благодаря тем, кто защищает его огнём и мечом.
Без добрых богобоязненных людей он бы тоже не выстоял.
5
Челнок заходил на посадку на занесённую снегом дорогу, которая вела к небольшой деревушке.
Домики напоминали купола, покрытые шкурами и украшенные рогами.
