ни в чем ни бывало. Она отпрянула от него и не ответила на дружеские объятия — она едва могла вынести его прикосновение, без того, чтобы с ней не случился приступ паники. Через мгновение он отстранился и отступил назад, и если и заметил ее столь напряженное и неотзывчивое состояние, то на его лица это никак не отразилось.
— Разве не здорово снова увидеть Коннора? — спросил ее Мейсон, не обращая внимания на смятение, бушующее внутри девушки. А почему бы ему его видеть? Мейсон понятия не имел, что сделал его друг.
Катрина почувствовала головокружение. Она не могла заставить себя ответить Мейсону и сказать неправду. Она лишь знала, что ей нужно уйти от Коннора, прежде чем подкосятся ноги, и она либо потеряет сознание, либо ее вырвет. Черт, оба варианта были вполне реальны.
— Мне нужно позвонить клиенту по поводу заказанного дизайна, — солгала она, отступая назад.
— Без проблем, — легко сказал Коннор, прислонившись к стойке у рабочего места Мейсона и небрежно скрестив руки на широкой груди. — Уверен, мы еще увидимся.
Катрине едва удалось подавить дрожь. Ей не нравилось, как это прозвучало, потому что она больше никогда не хотела его видеть, но он вернулся. И как надолго?
— Да, нам всем нужно снова собраться, как в старые добрые времена, — предложил Мейсон, явно с нетерпением ожидая возможности снова потусоваться со своим старым другом.
Отчаянно пытаясь сохранить самообладание — потому что она не позволит Коннору думать, что он каким-либо образом на нее влияет — Катрина направилась обратно в кабинет, а Мейсон и Коннор возобновили беседу. Закрыв за собой дверь, девушка села обратно в кресло и глубоко вдохнула, чтобы успокоить тревогу, пытающуюся вырваться наружу. Вместе со стыдом и унижением, которые, как ей казалось, она оставила позади. Очевидно, она ошибалась.
У нее свело желудок от новой волны ужасных воспоминаний о той ночи с Коннором. Они крутились в ее голове, как фильм ужасов. Пятнадцать минут назад она сидела в этом же кресле и с надеждой смотрела в будущее. Теперь же ее охватил страх, потому что, если этот взрослый Коннор хоть чем-то походил на того подростка из прошлого, то он обладал властью разрушить ее и те хрупкие отношения, которые она только что начала строить с Мейсоном.
Она провела потными ладонями по юбке, пытаясь придать ситуации позитивный оттенок, как ее много лет назад учил психотерапевт. Катрина верила, что люди способны менять свое поведение или действия, если действительно этого хотят, и Мейсон был тому подтверждением. Возможно, проведя столько лет в армии, Коннор теперь стал другим человеком, а не воинственным, враждебным и высокомерным подростком. Возможно, благодаря строгой дисциплине он стал лучше.
Такое не исключено, и Катрина на это надеялась. Но если Коннор не признает, что произошло между ними, и не извинится за содеянное, и она не поверит в его искренне раскаяние, то для нее абсолютно невозможно находиться рядом с ним. Внутренние страх и беспокойство были слишком реальными, и сейчас она доверяла Коннору не больше, чем в старших классах.
Как только Катрина почувствовала, что снова контролирует свои эмоции, она взяла ноутбук, который использовала для расчета заработной платы и бухгалтерского учета, и включила его, чтобы поработать в безопасности кабинета, где ее никто не побеспокоит, и ей не придется подслушивать или подсматривать за бромансом Коннора и Мейсона.
Примерно через час в кабинет вошел Мейсон, сверкая глазами и излучая веселье. Он сел в одно из кресел перед столом, явно желая поговорить.
— Разве не здорово снова увидеть Коннора? — спросил Мейсон, но, к счастью, не дождался ее ответа, потому что, очевидно, он был рад встрече со старым другом. — Не верится, что прошло столько времени, и теперь он вернулся в город.
— Надолго? — спросила Катрина, молясь, чтобы для Коннора это была временная остановка, и он скоро уедет.
— Он уволился из армии несколько месяцев назад и решил вернуться в Чикаго, — сказал Мейсон, и Катрина почувствовала, как давление в груди вернулось. — Сейчас он работает в магазине мотоциклов у своего приятеля, пока не найдет что-то более постоянное, но, насколько я понял, он остановился в этом районе.
Катрина знала, что у Коннора нет семьи, так что, да, теперь, когда он снова стал гражданским, вероятно, возобновит общение со старыми друзьями. Большую часть своей жизни он воспитывался в приемных семьях, и последнее, что она слышала, прямо перед тем, как он подался в морскую пехоту, то, что семья, в которой он жил, с облегчением восприняла его уход, потому что с ним было столько проблем. По словам Мейсона, в то время у Коннора имелось два варианта: либо пойти служить в армию и получать стабильную зарплату, либо стать бездомным, поскольку ему исполнилось восемнадцать и он больше не находился под опекой штата.
— Он спросил, не хочу ли я сходить с ним сегодня вечером в «Кинкейд», — сказал Мейсон. — Хочешь пойти с нами?
Она тут же покачала головой. Хотя ей и не нравилось, что Мейсон будет проводить много времени с Коннором, она не собиралась быть одной из тех подружек, которые не позволяют своему мужчине проводить время с друзьями. Она также не хотела объяснять свое отвращение к Коннору, потому что, если Мейсон потребует от Коннора объяснений, Катрина уже знала, какой будет его извращенная версия событий. И ее самый большой страх заключался в том, что Мейсон посмотрит на нее по-другому и будет относиться к ней иначе. Или, что еще хуже, — поверит лжи Коннора, как ее мать поверила лжи отчима. И это в конечном итоге уничтожит ее.
Нет, было лучше, вообще избегать всего, что имело отношение к Коннору, включая общение с ним в любом виде или форме.
— Думаю, я пас, — сказала она как можно вежливее, чтобы Мейсон не подверг сомнению ее решение. — У меня есть кое-какие дела после работы, и мне нужно сделать кое-что в квартире, так что иди один.
Он склонил голову набок, в его глазах отразилась теплота и привязанность.
— Тогда увидимся позже? После бара я приду к тебе.
Она кивнула.
— Конечно. Звучит неплохо.
Но позже тем же вечером, чем больше Катрина думала о том, как Мейсон проводит время с Коннором, а потом придет к ней и станет о нем рассказывать, она поняла, что ей этого не выдержать.
Поэтому вместо встречи она отправила Мейсону сообщение.
У меня разболелась голова, и я рано лягу спать. Увидимся утром.
Через несколько минут он ответил:
Уверена? Тебе нужно, чтобы я принес тебе
