class="p1">Он не собирался оставаться женатым человеком после праздников. Я ведь знала, но позволила себе надеяться. Качаю головой и горестно вздыхаю. Да так, что едва не пропускаю откровение Анфисы.
– Твой биологический отец случайный человек в моей жизни. Тебя не должно было быть, мы не планировали, это был короткий роман большого чиновника с временной помощницей. И он закончился так же внезапно, как и начался. Я получила перевод, щедрую премию и даже помощь с выходом в декрет. Но не признание отцовства, – мать Павла делает глоток и продолжает. – Дальше я уехала, пыталась начать новую жизнь, встретила Сережу и поняла, что мне очень повезло. Главное, кто тебя вырастил, Пашенька.
– Хм, имя того, с кем ты работала в прошлой жизни, в документах скрыто. Мне так и не смогли сказать, кто это был, – произносит задумчиво Сергей. – Прямо заинтриговала. Впрочем, я рад, что растил ребенка большой шишки, а не случайного парня с ночной дискотеки. У первого с мозгами и генетикой явно получше.
Старший Фирсов себе не изменяет.
– А давайте все спать! – поднимаюсь на ноги. – Секреты раскрыты, – об их последствиях я не хочу сейчас думать, – как будете общаться дальше, завтра решите.
– Мы решим! – поправляет меня Павел. – Как будем общаться, мы решим, и ты тоже.
Внимательно смотрю на него, но мысли я читать не умею. А потому лишь согласно киваю и начинаю убирать со стола.
Глава 67
Открываю глаза и пытаюсь понять – события ночи мне приснились или действительно имели место быть. Лучше бы, конечно, приснились. На душе такие гадостные ощущения, словно я виновата во всех грехах, хотя вроде почти не причем.
– Доброе утро, – доносится сзади, и сильные руки Фирсова притягивают меня к себе.
– Доброе, – вторю ему.
А подсознание тут же услужливо подсовывает вчерашние моменты, на которых я сомневалась в том, что между нами серьезно. Настроение при этом снижается сильнее.
Вывод – подсознание не всегда пользу приносит, впрочем, как и сознание вместе с памятью. Что–то на философию меня потянуло, но крайне поверхностную. Или психологию?
– Есть хорошая русская примета – как встретишь первое утро Нового года, так и проведешь весь год, – говорит меж тем Паша. – Предлагаю организовать очень сладкий год.
Произносит он и упирается мне в спину тем самым, орудием, обещающим сладость. А я лишь хмыкаю на его вольную интерпретацию приметы.
В голове сразу возникают картинки, которые нельзя показывать детям. И на каждой присутствует реальное сладкое, съедобное которое.
Ох, мой мозг сегодня творит поистине странные вещи.
– Так что, как тебе моя идея? – продолжает Павел, оставляя дорожку из легких поцелуев на шее. – По–моему, замечательная.
Он опускается ниже, его руки свободно блуждают по моему телу, и с моих губ уже готов сорваться стон, но!
– Отличная идея, вот только, – отвечаю приглушенно, собираясь напомнить, что мы не одни в квартире, но меня опережают.
– Мам! Вы спите? Я захожу! – Ника стучит в дверь и почти сразу ее открывает. – Имейте ввиду, на вашей территории несовершеннолетний ребенок!
Добавляет она громко, а я прыскаю от смеха от реакции Фирсова. Он сначала замирает, а потом резко перекатывается на другую сторону кровати.
– Что случилось, дочь? – спрашиваю, отсмеявшись.
Паша так и лежит напуганный.
– Ничего, обед уже, есть хочется. Гости ваши снова ругаются, некомфортно мне с ними, к вам пришла, – отвечает Ника.
Меня мгновенно начинает есть совесть. Совсем о ребенке забыла, привыкла, что дочка самостоятельная. Позор. А еще и гостей нужно развлекать.
– Идем, моя куколка, мама будет исправляться, – встаю с постели, – благо, наутро после празднования Нового года нет проблем чем завтракать.
Мы выходим из комнаты, давая Паше возможность спокойно одеться. Ловлю себя на мысли, что сегодняшний день начинается удивительно уютно и по–семейному. Как и вчерашний. Неловкости между нами тремя нет, даже из–за вторжения Ники.
А сердце щемит, напоминая, что ничто не вечно.
– Я буду твой наполеон. Вчера не дошло у вас до нег, смотрю, – заявляет дочь, заглядывая в холодильник. – Только я не достану, ты его на самый верх поставила, боюсь, уроню.
– Так вот зачем я была нужна, – усмехаюсь по–доброму.
Накрываю на стол, одновременно прислушиваясь к происходящему в квартире.
Сказать по правде, во мне теплилась надежда на то, что Сергей с Анфисой уедут к себе. Столько откровений было произнесено, их бы переварить. Да и не по фэн–шую Паша живет, здесь сложно находиться истинным адептам всего «крайне духовного».
Но приглушенные голоса, к сожалению, доносятся не из телевизора, который забыли выключить. Специфические интонации Анфисы я уже неплохо узнаю.
Делаю глубокий вдох–выдох и заставляю себя постучаться к родителям Фирсова.
– Эм, я извиняюсь, – Паша в душе, приходится мне идти на амбразуру, так бы я его отправила, – что будете завтракать?
Широко открываю дверь, не успеваю войти, как мне прилетает кружкой прямо между глаз. От удара я отшатываюсь, врезаюсь в дверной косяк и падаю.
– Дашенька! – слышу испуганный крик Анфисы, а перед глазами уже темно…
Глава 68
POV
Павел
Привычная жизнь продолжает катиться в пропасть. А ведь еще недавно мне казалось самым ужасным в произошедшем – куча потраченных на фирму отца лет. Я был уверен, что бразды правления рано или поздно достанутся мне. Черт, да я уже чувствовал себя главным.
Но отец, который, оказывается, и не отец мне вовсе, мастерски выписывает болты направо и налево. И родному сыну не пожалел один большой и жирный.
Ах, да, не родному, приемному. Но в любом случае других наследников у старика нет, он, видимо, собирается жить вечно. Его право. А мне давно надо было губу закатать. С другой стороны, я набрался колоссального опыта, и финансы подправил конкретно. В этом плане все будет отлично.
Жаль, свежую новость преподнесли в новогоднюю ночь. Признались бы раньше в моей биологической неблагонадежности, праздновали бы мы втроем с Дашей и Никой. А так, новое шоу, новый виток в сторону жизненной пропасти.
Несмотря на явное облегчение на задворках моего сознания, неприятный осадок в душе гораздо глубже, чем после откровения, что фирма мне не светит. Вроде давно не маленький мальчик, вполне себе взрослый мужчина, однако, потерянность внутри, и конкретная.
Чувствую себя преданным. Причем, ими обоими. И мать никаким образом не могу себя заставить жалеть. Хотя, наверное, надо. Она ведь тоже в какой–то мере пострадавшая сторона.
Или нет.
Ей повезло с мужем. Я никогда не видел между ними большого и искреннего чувства, за которым традиционно гонятся женщины, читая любовные романы, но
