в обиталище теней,
Вниз, к горным недрам, что в веках
Грызет, терзает, крошит в прах
Подземных тварей гнусный рой —
Вниз шли они.
За их спиной
Поблек, померк закатный свет.
Ударам молота в ответ
Палящий ветер выл во мгле.
Из скважин, выбитых в скале,
Ввысь поднимались дым и смрад.
Там идолов зловещих ряд,
Подобно чудищам немым
Насмешкою над всем живым
Изваянный из черных скал
Порой из мрака выступал —
В мгновенном отблеске огней
На переходах галерей.
Подземных наковален звон
Звучал все громче; плач и стон
Сливались с лязганьем оков
Терзаемых во тьме рабов.
Во мгле раздался грубый смех,
Исполнен злобы против всех;
Как беспощадные клинки,
Что режут души на куски,
Звучал нестройный, хриплый хор
Из мрака; длинный коридор
Вел вдоль распахнутых дверей.
Багровый свет печных огней
Мерцал на бронзовом полу.
Под своды арок, ввысь, во мглу,
Тянулся душный темный дым.
Вверху, где облаком густым
Он купол облекал, клубясь,
Свет молний вспыхивал и гас.
Вступили гости в пышный зал,
Где Моргот часто пировал
За чашей страшного питья —
В ней жизнь людей и кровь зверья.
Огонь и дым слепили взор;
Колонны, словно ряд опор
Для многоярусных основ,
Виденьями нечистых снов
Вздымались – как деревьев ряд:
Ручьи отчаянья поят
Их корни, гибельны – плоды,
Тень лютой злобы и вражды
Дарят сплетения ветвей —
Клубки свивающихся змей.
В доспехах черных у стены —
Рать Моргота; обнажены
Мечи; в них алый отблеск скрыт,
Как кровь, пятнающая щит.
Под самой главной из колонн —
Трон Моргота; предсмертный стон
И обреченных плач слышны
Вкруг страшного столпа войны.
Пред троном – танов злобный ряд:
Строй балрогов. Огнем горят
Их гривы; блещет сталь клыков;
Поодаль – свора злых волков.
А над проклятой ратью бед
Струился ясный, чистый свет:
Свет Сильмарилей: их сковал
Короны Зла стальной оскал.
Се! Сквозь портал, одетый в ночь,
Тень, закружась, рванулась прочь,
И Берен вздрогнул: он – один,
Затерян, брошен средь глубин.
Крылатый призрак в тишине
Взмыл к сводам, рея наравне
С клубами дымных облаков.
И, как на грани темных снов
Вдруг возникает, неясна,
Тень – явь ли, порожденье ль сна,
Бесформенный, размытый мрак,
Что душу подчиняет – так
Замолкли голоса и смех,
Безмолвие накрыло всех.
Неясный, зыбкий страх объял
Угрюмый пиршественный зал
И рос, и подчинял себе,
Подобно боевой трубе
Тревожа в проклятых сердцах
Мысль об отвергнутых богах.
Но голос Моргота, как гром,
Пронзил безмолвье: «Вниз, фантом!
Сюда! И души, и умы
Открыты Властелину Тьмы, —
Мой взор тебе не обмануть!
Не жди – закрыт к спасенью путь!
Вступившие под своды врат
Не возвращаются назад!
Сюда! Пока не опалил
Мой гнев твоих невзрачных крыл —
Нелепая ночная мышь,
Что под личиною таишь
Иную суть! Спускайся вниз!»
И крылья дрогнули, сдались,
Поникли. Видит Берен: вот,
Затрепетав, прервав полет,
Тень пала вниз, в кромешный мрак,
К подножью трона; злобный враг
Вперил в нее горящий взор.
Тут Берен, скрытый до сих пор,
Ощерил пасть, припал к земле,
Пополз вперед, таясь во мгле,
Заполз под трон, как страж немой,
И замер, слившись с темнотой.
И молвила Тинувиэль —
Пронзительно и резко трель
Звучала в полной тишине:
«Из залов Ту велели мне
Сквозь ночь и Таур-на-Фуина тьму
Лететь к престолу твоему».
«Кто ж, кто ты, жалкий мотылек?
Ту сообщил мне все, что мог,
Не так давно. Зачем опять
Ко мне таких посланцев слать?»
«Я – та, чьи темные крыла
Свет лунный застят, чтобы мгла
Сошла в Белерианд ночной:
Турингветиль перед тобой».
«Ты лжешь, обманывая взгляд —
Отнюдь не мысль. Так сбрось наряд,
Что чужд тебе. Предстань иной —
В своем обличье предо мной!»
И призрак сник, затрепетал,
Наряд летучей мыши пал
К ногам; обличием иным
Предстала дева перед ним.
Волос туманный водопад
Струился по плечам; наряд,
Подобный сумеркам, таил
Мерцание ночных светил.
Сон, сладостное забытье
Струились зыбко вкруг нее,
Сплетаясь с ароматом трав
Эльфийских вековых дубрав
В искристом серебре лучей,
Где переливами дождей
Вечерний воздух напоен.
К ней двинулся со всех сторон
Подземных тварей алчный ряд.
Воздев персты, потупив взгляд,
Запела в тишине она
Мотив забвения и сна,
Волшбы исполненный – сродни
Тем чарам, что в былые дни
В безмолвном сумраке полян
Вплетала в песни Мелиан.
И Ангбанд стих. В последний раз
Огонь взметнулся и погас,
И в залы медленно вползла
Глубинных подземелий мгла,
Заполнив своды галерей
Игрою призрачных теней.
Все замерло: движенье, звук.
Во тьме, сгустившейся вокруг,
Застыла тишина: не глох
Лишь спящих чудищ смрадный вздох.
Один огонь во тьме не гас:
Взгляд Моргота горящих глаз.
И в тишине уснувших зал
Холодный голос прозвучал:
«Ну что ж, о Лутиэн, ну что ж —
И ты, как эльф и смертный, лжешь?
Входи ж, входи: в моих дворцах
Нужда и в слугах, и в рабах.
Что нового в земле отца?
Что Тингол? Верно, ждет конца
В своем краю, где гладь да тишь,
Забившись в нору, словно мышь?
Иль он безумен, раз не смог
Свое дитя от сих дорог
Держать подальше? Или он
Лазутчиками обделен?»
