вот встретился с Викторией и…
Через пару часов они выбросили оставшуюся наживку за борт. Улов не сказать, что богатый, но хватит не только перекусить, но и обменять кое-что на пресную воду и овощи. Можно возвращаться.
Если бы кто-нибудь сказал Виктории, как именно она будет жить на Нагаре, она бы рассмеялась. Воительница, генерал, триумфатор обороны Белами-Ки, ныне Виктория довольствовалась ловлей, чисткой и приготовлением рыбы. Владелица многочисленных счетов в банках Нагары чинила снасти, латала одежду, поддерживала уют в доме. И больше ничего не надо…
Хотя скоро могло и понадобиться — Виктория прикоснулась к животу.
Срок смешной, а вот грядущее событие немного пугающее. Ей было непросто представить себя даже в роли подруги, не то чтобы матери! Всех мужчин в жизни можно пересчитать по пальцам одной руки, и только Хэй задержался дольше обычного.
Виктория поймала тёплый взгляд и подарила Хэю улыбку. Тот ответил тем же, а потом принялся готовить лодку к возвращению в родную гавань. Сюда добирались на вёслах, обратно начался прилив, и Хэй ко всему прочему развернул парус. К их маленькому острову, где меж двух обросших мхом скал располагалась хижина, долетели быстро.
Однако особой радости Виктория не почувствовала, потому что увидела нечто неожиданное — моторную лодку неподалёку от берега. Виктория обхватила руками борта, переглянулась с Хэем, — там не пьяная компания туристов. Гостей двое, они занимали шезлонги. Не пили, даже не разговаривали друг с другом, хотя на таком расстоянии это сложно понять.
— Твои знакомые? — спросил Хэй.
— Надеюсь, нет. Я никого не жду.
Хэй спрыгнул в воду, а потом тащил лодку до тех пор, пока она не засела в песке. Он уже направился к незваным гостям, закрывая Викторию, но та придержала его за плечо. Они вышли к незнакомцам вместе.
Гости — мужчины лет двадцатипяти-тридцати. Оба в гражданской одежде — панамах, рубашках нараспашку, шортах — даже без обуви. Оба — подтянутые и крепкие. Виктория подготовила достаточно солдат, чтобы узнать в гостях ещё парочку. Из особых примет — татуировка якоря на фоне звезды на предплечье одного бойца, рубцы от пуль и колючей проволоки на ногах другого. Первый — пустотный абордажник имперского военного флота, второй с высокой вероятностью — гвардеец.
Абордажник помахал рукой, улыбнулся и проговорил, глядя на Викторию:
— Лейтенант Рёд?
— Генерал Рёд, — тихо проговорила Виктория.
— Именно что лейтенант, — присоединился к разговору гвардеец, — 14-й особого назначения. СПО Мордвиги-Прайм.
Каждое слово как заколоченный гвоздь в крышку гроба. Хэй подступил ближе к своей женщине, так как та едва не позеленела. Виктория выставила ладонь навстречу, а потом вновь посмотрела на гостей и сказала:
— Это была ошибка. Я искупила её кровью.
Гости больше не улыбались. Абордажник проговорил:
— Не вам решать. Предательство — самый страшный грех.
— И мы здесь, — подхватил гвардеец, — чтобы покарать вас за него… или предложить искупле…
Далее Виктория не слушала, вместо слов лишь звон в ушах. Она закрыла лицо руками и пришла в себя на шезлонге, куда её усадил Хэй. Гости стояли рядом, ждали, не пытаясь что-то объяснять или ставить условия. Виктория поняла, что, скорее всего, выглядит не как человек, готовый слушать.
Руки дрожали, голос тоже. Понадобилось время, чтобы собраться с мыслями.
Та жизнь осталась в далёком прошлом — так Виктория считала всего несколько минут назад. Теперь прошлая жизнь напомнила о себе так, что на ногах не устоять.
— Закон суров, но он закон, — проговорил, наконец, абордажник. — Наш господин — великий инквизитор Адриан Тарасона — собирает новые полки штурмовиков и хотел бы видеть вас среди офицеров. Служите ему и получите искупление.
— Я беременна, — сказала Виктория, уже зная, что этот аргумент не сработает.
— Значит, ваша семья будет путешествовать с вами, — отозвался гвардеец. — Хороший стимул.
Происходящее казалось дурным сном, но Виктория никак не могла проснуться.
— У вас неделя на сборы, — проговорил абордажник. — Не пытайтесь сбежать, мы всё равно вас найдём. — Он добавил после короткой паузы: — И тогда уже не будем ничего предлагать.
Гвардеец же бросил напоследок:
— Возвращаться к Хокбергу тоже не советую. Он вас не спасёт.
Гости переглянулись и отправились к моторной лодке.
Виктория беззвучно плакала, а Хэй опустился перед ней на колени и обнял. Он сказал чуть погодя:
— Вики, я тебя не брошу. Ни в этой жизни, ни в следующей, никакие инквизиционные ублюдки меня не остановят.
Виктория всхлипнула, а потом обнялась с Хэем.
7
Мурцатто уже заканчивала прихорашиваться перед большим ростовым зеркалом, когда сзади подошёл Нераж, положил ей руки на талию, а потом поцеловал в шею. Отражение Мурцатто улыбнулось, щёточка туши остановилась, так и не добравшись до ресниц.
— Я так опоздаю, — сказала Мурцатто.
— Агенты Инквизиции никогда не опаздывают. — Нераж дал волю рукам.
Щёки Мурцатто заалели, и она тут же хлопнула Неража по ладони.
— Хотя бы поцелуй? — взмолился Нераж.
Мурцатто усмехнулась, обернулась к любовнику и осмотрела его с ног до головы, от начищенных до зеркального блеска сапог и до парадного мундира рыцаря Дома Акаста. Она поправила лацканы, галстук, приподнялась на носочках и подарила Неражу короткий поцелуй. Он порывался было продолжить его в нечто большее, но Мурцатто резко отстранилась.
— Проклятье… — проговорил Нераж. — Это мука — ждать следующего твоего поцелуя целый день!
Мурцатто закончила с макияжем и произнесла, обращаясь к отражению Неража в зеркале:
— Мама учила держать мужчин в тонусе. Не давать им всего, чего они хотят. Но тебе повезло, что я — не моя мать. Возможно… — Мурцатто ухмыльнулась, — тебе не придётся ждать так долго.
Она увернулась, чтобы вновь не попасть в медвежьи объятья, и добавила со смешком:
— А может, придётся.
Они — один за другим — покинули покои, и направились на десантную палубу "Повесы", где в сопровождении свиты заняли места внутри челнока. Предстоял спуск на Реджину.
Мурцатто пропустила все церемонии и триумф Туонелы — следила за последними штрихами кампании на Хелге-Воланте — но вот пришла пора вернуться к более привычной работе.
— Ох, глаза б мои не видели этого места… — проговорила она, усевшись и застегнув страховочные ремни.
— Брось. Могу поспорить, тебя уже заждались. — Нераж позволил себе ухмылку.
Мурцатто рассмеялась так, что на неё обратили внимание все, кто находился поблизости в отсеке.
— Да-да, именно
