все преграды и спасёт его. И он был не против.
– Так какие у нас планы, amore mio (любовь моя)? – поинтересовалась Алессия, доедая английский завтрак. С трудом она согласилась попробовать это и, к своему собственному удивлению, оказалась совершенно довольна.
– Может, для начала расскажешь, что это за предмет? – Джейми указал на плёночный прямоугольник. – Боюсь, нас с ним никуда не пустят…
– Ох, mama mia! Обменяемся подарками?!
Алессия говорила громко, и редкие посетители кафе то и дело бросали на неё косые взгляды. Пусть смотрят, рассудил Джейми, Алессия достойна внимания.
– Давай я начну, – предложил Джейми.
– Давай! – Алессия захлопала в ладоши. Очаровательная привычка.
С гордым видом Джейми вручил ей коробку с фирменным логотипом винтажной лавки.
– Это то, о чём я думаю? – внезапно Алессия стала невероятно тихой.
– Открой – и узнаешь.
Чрезвычайно осторожно Алессия развязала сиреневый бант. Внутри было то самое платье. Есть такая категория платьев – «то самое». Эта категория не нуждается в дополнительном описании.
– Ты мой герой! – Алессия крепко обняла Джейми. – Боюсь, мой подарок не идёт ни в какое сравнение…
– Ну, по размерам он уж точно побил все рекорды, – усмехнулся Джейми, косясь на прямоугольник.
– Alore… – Алессия вылезла из-за стола и начала разворачивать плёнку. – Я всю голову сломала, что я могла бы подарить такого, чего никто больше не мог бы тебе подарить… Толком ничего придумать не смогла… Надеюсь, что никто такого больше тебе не дарил.
И Алессия развернула к нему холст. На нём – Джейми в образе Бонда. Будто бы афиша из шестидесятых. Яркая и такая реальная…
– Почему ты думала, будто у меня есть подобное? – изумлённо поинтересовался Джейми.
– Ты же реально Джеймс Бонд! – рассмеялась Алессия. – У тебя непременно должен быть такой постер!
– Ты его сама нарисовала?
– Ma certo (разумеется)! Я же дизайнер и художник, и…
– Самая талантливая девушка на свете!
– Grazie mille (спасибо большое)! – Она слегка покраснела.
– Но… – Джейми внезапно нахмурился. – Я думал, мы пойдём на каток и гулять по праздничному Лондону… Боюсь, что с картиной будет не очень удобно.
– О, не переживай! Я обо всём позаботилась! Точнее, мне посоветовала позаботиться Анья. Это она у нас почти всегда умеет думать на миллион шагов вперёд.
– И что же она придумала?
Ответом Джейми стала волна шепота, прошедшая по столикам. В кафе вошёл мистер Стоунхарт вместе с Аней. Та сразу же вычислила Алессию и направилась к их столику. Эвана немного затормозила пожилая парочка – попросила сфотографироваться.
– Джейми, давно не виделись! – Аня подмигнула.
– Что ты здесь делаешь? – Джейми быстро встал из-за стола.
– О, Алессия сказала, что дарит тебе крупногабаритный подарок, и он может испортить праздник, поэтому мы с Эваном решили прийти на помощь вашему романтику…
– Аня! – шикнул на неё Джейми. – Это я должен кататься по поручениям босса, а не наоборот!
– Не переживай, старина, – наконец-то из лап поклонников вырвался Эван. – Я должен был увидеть этот портрет! – он кивнул в сторону подарка. – К тому же мы заезжали поздравить Фиону, тебе тоже нужно было отдать подарок.
– Мистер Стоунхарт, не стоит! – совершенно смутился Джейми.
– Очень даже стоит. Ты столько времени тратишь на меня… Итак, подарок для человека, готового прийти на помощь как настоящий агент 007. – Эван протянул ему свёрток.
Нерешительно Джейми открыл подарок. Часы. Нет, не просто часы! Omega Seamaster Diver 300M! Как в фильме «Золотой глаз»! Джейми так и сел. Очевидно, у Ани было припасено досье и на Джейми.
– Мистер Стоунхарт…
– С Рождеством, приятель! – Эван пожал ему руку. – Ладно, отдавайте ваши коробки и картины. Я оставлю их в машине. Мы с Аней вернёмся завтра – и сможешь забрать. – Алессия, с Рождеством!
– И вас, мистер Range Rover.
– Была рада всех видеть, нужно спешить, – кивнула Аня. – Я хочу в Starbucks взять какой-нибудь новогодний латте и умереть от передоза сахаром!
– Так сильно не хочешь знакомиться с моей семьёй? – усмехнулся Эван, приобнимая её за плечи и направляясь к выходу.
39
Ане казалось, что Эван натурально испытывает её на прочность. Будто бы хороший, или просто жестокий, хедхантер, он постоянно устраивал ей тесты на стрессоустойчивость. Сперва ковровая дорожка и интервью, теперь это… И вот это – уже чересчур.
Аня умела бодриться, точнее, выглядеть бодрой, но у всего есть предел. И Анин предел был в районе знакомства с семьёй Эвана. Всю дорогу до Виндлшема Аня не находила себе места. До того как выехать из Лондона, Эван совершенно спокойно сообщил, что их поместье находится в полутора часах езды… Поместье? Хотелось бы Ане знать, как подобное заявление могло её успокоить? Она, конечно, росла не в хрущёвке, но поместье…
– Мне страшно представить, что ты там уже напридумывала про мою семью? – усмехнулся Эван.
– Пока раздумываю над вероятностью того, что они друиды и приносят жертвы старым богам…
– Говорит мне девушка, отмечающая Рождество в январе?
– Ну, я и не зову тебя на кровавые жертвоприношения моей матери, – фыркнула Аня.
И вот они подъехали к… Да, они подъехали к какому-нибудь особняку из «Гордости и предубеждения». Перед Аней открылся вид на натуральное Пемберли… Внутри всё неприятно сжалось. Аня почему-то почувствовала себя леди Дианой в том фильме с Кристен Стюарт…
– Можно я подожду тебя в машине? – пролепетала Аня.
Машина остановилась, какой-то лакей открыл перед Аней дверь. Какой кошмар.
В холле их встречала пожилая высокая женщина с седыми волосами. Она была одета в простую шерстяную юбку и свитер, который наверняка стоил как квартира Ани в Питере.
– Анна, безумно рада нашему знакомству! – женщина показалась неожиданно дружелюбной.
Парадная лестница была богато украшена еловыми ветвями, красными лентами и бусами. И миллиарды огоньков цвета шампанского. Невероятно красиво.
– Спасибо за приглашение, миссис Стоунхарт…
– Перестань-перестань! Зови меня Шарлотт!
Аня кивнула, поняв, что язык у неё не повернётся называть эту аристократку Шарлотт. Придётся выкручиваться школьными приёмами: «простите, пожалуйста».
– Джесс уже здесь? – поинтересовался Эван, косясь на лестницу.
– Ох, милый, никогда не думала, что скажу, но лучше бы нет… Она настоящая похитительница Рождества! Раскритиковала все мои украшения. Я ей так и сказала: если не успокоится, в грядущем году приедем на Рождество в её дом! Пусть украшает его как знает!
– Её можно понять, – мягко отозвался Эван.
– Я уважаю её скорбь, не подумай, но всему есть предел! Может быть, ты с ней поговоришь?
– Едва ли она послушает, – покачал головой Эван.
– Ох, ну что же мы всё на лестнице стоим! Поднимайтесь в комнату, готовьтесь – и в семь у нас будет ужин…
Аня покорной овечкой
