Должен признать, она горячая телочка.
Мейсон напрягся от грубого, неуважительного комментария Коннора, и его рука сжалась в кулак на барной стойки.
— Прошу прощения? — спросил он с бόльшим спокойствием, чем чувствовал внутри. Парню чертовски повезло, что Мейсон не врезал ему за грубое замечание.
Словно понимая, что он, возможно, зашел слишком далеко, Коннор поднял руки, пытаясь разрядить ситуацию.
— Господи, это был комплимент. Расслабься, чувак.
— Мне насрать, если это был комплимент, — с пылом возразил Мейсон, и его не волновало, был ли алкоголь ответственен за слова Коннора. — Не говори так о Катрине. Никогда.
Во взгляде Коннора читалось самодовольство, на мгновение встревожившее Мейсона, но затем оно исчезло.
— Мне надо отлить, — наконец сказал Коннор, чтобы снять напряжение, клубившееся между ними, затем соскользнул с барного стула и направился в туалет.
Мейсон был благодарен за отсрочку. Он резко выдохнул и провел ладонью по лицу, зная, что вся эта ситуация с Катриной вывела его из себя, что не улучшило его отношений с Коннором. И пока они не перейдут в статус пары, его внутренний мир будет в полном беспорядке.
Ему потребовалась вся сила воли, чтобы не поехать сейчас к ней и не потребовать объяснений, но за эти годы он усвоил, что Катрине требовалось время, чтобы разобраться с чем-то. Иногда даже дольше, чем он думал. И Мейсон искренне боялся, что если он надавит слишком сильно, слишком спешно и слишком рано, она отстранится еще дальше, до такой степени, что это нанесет непоправимый ущерб их только зарождающимся и хрупким отношениям.
Мысль о ее потери ударила в самое средоточие его страхов и неуверенности, из-за чего он столкнулся с трудностью предоставить ей пространство, в котором она, казалось, так нуждалась сейчас. Как бы это ни убивало, он позволит ей провести выходные в одиночестве, в надежде, что она придет к выводу доверить ему решение любой проблемы, которая вбивала между ними этот проклятый клин.
Но в понедельник они поговорят и решат проблему, хочет она того или нет.
Глава 13
Катрина уставилась на острый нож в своей руке, сердце в ее груди билось сильно и быстро. Был поздний воскресный вечер, и в одну минуту она нарезала себе яблоко, потому что весь день в желудке не было ничего существенного, а в следующую блестящее стальное лезвие стало нашептывать слабой части ее подсознания обещания облегчить сильные эмоциональные страдания, скручивающие ее внутренности, ей всего лишь требовалось прижать острие к коже и разрезать ее.
Она делала это раньше и знала, чего ожидать.
Один порез, и прилив физический боли заберет все ужасные чувства. Два пореза, и она избежит этой ужасной реальности, в которой жила последнюю неделю. Три глубоких пореза, и она забудет, что Коннор, — мужчина, который так жестоко ее изнасиловал, — снова проник в жизнь Мейсона и вытеснял ее из нее. Четыре пореза, и она, наконец, получит столь необходимую отсрочку от страха и беспокойства, с которыми она теперь жила ежедневно.
Рыдание застряло у нее в горле, и горячие, обжигающие слезы наполнили глаза. Какого черта я делаю? Катрина мгновенно уронила нож на разделочную доску, отказываясь возвращаться к ужасной зависимости, которая, как она знала, могла дать лишь временное облегчение внутренней боли и удушающей депрессии, которая все нарастала. Но главная причина — она не позволит Коннору сломить ее эмоционально еще сильнее. Она не позволит ему победить и отправить обратно в пучину отчаяния, где Катрина провела все выходные. Никакие порезы и членовредительства не изменили бы ситуацию и не прогнали бы Коннора. А это означало, что ей нужно найти более разумный способ справиться с ситуацией и своим беспокойством.
Отойдя от кухонной стойки, она судорожно вздохнула и вытерла слезы со щек, благодарная за психический срыв, заставивший ее принять трудные решения и снова взять ответственность за свою жизнь в свои руки, вместо того, чтобы жить в постоянном страхе. Точно так же, как она взяла себя в руки после жестокого обращения со стороны отчима и еще раз после нападения Коннора в выпускном классе. Она не позволит этому мудаку иметь власть над ее эмоциями, и не позволит ему встать между ней и Мейсоном и разрушить то единственное, что делало ее такой счастливой.
Это означало, что она должна сказать Мейсону правду, потому что, если она не сможет быть открытой и честной с ним во всем и доверить что-то настолько темное и болезненное, то будет ли у них надежда на благополучное будущее? Будет ли надежда у нее?
Приняв решение, она пошла в гостиную, взяла мобильный и отправила Мейсону короткое сообщение.
Мне нужно поговорить с тобой завтра.
Через несколько секунд он ответил:
Я тоже хочу с тобой поговорить. Но утром у меня кое-какие важные дела, и в салон я приду только около часа.
Она не могла не задаться вопросом, на какие же такие важные дела он выделил половину понедельника, но спрашивать не стала. Учитывая отсутствие общения с ним последние три дня, она была благодарна за любое время, которое он ей предоставит.
Хорошо. Тогда, до встречи.
* * *
Следующим днем без четверти час Катрина не могла отрицать, что ее нервы начали сдавать от мысли о предстоящем разговоре с Мейсоном, который, судя по часам на стене «Чернил», состоится очень скоро.
Она сидела за чертежным столом и делала замысловатый рисунок феи для верхней части спины по заказу одной из клиенток, что давало ей возможность сосредоточиться вместо того, чтобы прокручивать в голове все возможные сценарии различных реакций Мейсона на их разговор. Она понятия не имела, как все пойдет, но это не имело значения, потому что не изменило бы того факта, что она наконец-то доверится своему лучшему другу. То, что ей следовало сделать еще в старших классах после того, как Коннор ее изнасиловал.
Она снова рассеянно взглянула на часы. Не прошло и пяти минут. До сих пор клиентов было немного и утро прошло без всяких происшествий, что было нормальным явлением для понедельника. К Дереку и Калебу пришли несколько постоянных клиентов, но оба закончили уже к полудню. Поскольку до визита следующих клиентов у них образовалось свободное время, они решили пойти куда-нибудь на обед и перекусить. Так что в салоне остались только Катрина и Жасмин.
Все утро Катрина гадала, где может быть Мейсон, и единственное, что ей удалось придумать, это то, что он был с
