звёзды“ и ты всё-таки согласишься снять свою кандидатуру, то, по крайней мере, не говори мне сейчас решительное „нет“. Или дай слово офицера, что уже ни при каких обстоятельствах не пойдёшь на попятную», – сказал тогда Дейнекин. Больше они не встречались.
А «кремлёвские звёзды» действительно прилетали. И не раз. Например, А. Руцкой и П. Грачёв. Решали вопросы о выводе мотострелковой дивизии за пределы республики. И не только. Передача оружия, боевой техники и вооружения дудаевскому режиму так и осталась тайной за семью печатями.
Даже накануне войны министр обороны имел разговор с президентом Чечни. Да и сам Дудаев искал встречи, но только с самим президентом России. Поговаривают, что даже сшил по этому поводу новый генеральский мундир. Думаю, что это всего лишь красивая легенда. Но Б. Ельцин решительно отказался с ним встречаться. Маховик войны был уже запущен.
Я видел Джохара Дудаева во время инаугурации другого президента, Руслана Аушева. Она проходила весной 1993 года в Назрани в Доме культуры. Глава Ингушетии давал клятву на верность ингушскому народу. По ходу церемонии он то и дело подзывал к себе помощника и что-то шептал ему на ухо. Ждали высокого гостя.
Неожиданно послышался шум, распахнулась большая дверь, и в зал стремительно вошёл Джохар Дудаев в сопровождении внушительной охраны с автоматами и снайперскими винтовками. Они были одеты в лётные кожаные куртки. Все встали, включая делегацию из федерального центра. Разразилась овация. Даже очередной выступающий спешно ретировался с трибуны.
Его место занял Дудаев. Выступал долго, говорил эмоционально, на чеченском языке. Пламенная его речь неоднократно прерывалась бурными и продолжительными аплодисментами. А затем бывшие генералы Советской армии крепко обнялись.
Президента Ичкерии плотным кольцом окружили журналисты. Импровизированная пресс-конференция состоялась прямо в зале. Мне удалось задать вопрос. Он касался формирования вооружённых сил Ичкерии. Дудаев внимательно посмотрел на меня и скороговоркой выпалил насчёт важности защищать свою землю от внешних врагов. Он, конечно, имел в виду Россию. Подчеркнул, что если РФ попытается «снова покорить Чечню», то получит достойный отпор. Говорил он прямо и открыто. Я заметил, как у него заблестели глаза. До начала активных боевых действий оставалось два года.
В начале декабря 1994 года главком ВВС генерал П. Дейнекин получил приказ по уничтожению учебно-боевых самолётов Л-39 и нескольких десятков транспортных и пассажирских крылатых машин. Операция прошла ювелирно и быстро. Взлётно-посадочные полосы аэродромов в Грозном и Ханкале не пострадали. А самолёты превратились в груду металлолома. Их останки ещё долго лежали недалеко от разбитых ангаров.
Дудаев тогда прислал Дейнекину телеграмму следующего содержания: «ПОЗДРАВЛЯЮ ЗАВОЕВАНИЕМ ГОСПОДСТВА В ВОЗДУХЕ ТЧК НО ВСТРЕТИМСЯ МЫ НА ЗЕМЛЕ ТЧК ДУДАЕВ».
Встретиться на земле им было не суждено. 21 апреля 1996 года Дудаев и его автомобиль накрыла высокоточная ракета, выпущенная с борта военного самолёта. Работали военные лётчики-снайперы, служившие, как и Дудаев, в советских ВВС.
Вот уж действительно пути Господни неисповедимы…
Аслан Масхадов
Родился 21 сентября 1951 года в Казахстане, в селе Шокай Карагандинской области. В эти места депортировали когда-то родителей Масхадова.
В школу пошёл уже в Чечено-Ингушетии, в горном ауле Зебир-Юрт. Его родные и близкие строго соблюдали обычаи горцев. Поэтому, когда пришло время определяться с дальнейшей судьбой, пригласили старейшин села. Они решили – быть Аслану военным человеком и одобрили его решение поступать в Тбилисское высшее военное артиллерийское училище. По окончании его в 1972 году он служил на различных должностях. В том же году вступил в ряды Коммунистической партии. Продолжил обучение в Военной артиллерийской академии имени М. И. Калинина. Полученные знания и опыт умело использовал в дальнейшей офицерской службе.
Рассказывает генерал В. Боковиков, Герой России: «В сентябре 1981 года меня назначили командиром самоходного артиллерийского полка 19-й танковой дивизии, дислоцировавшейся в Южной группе войск. Майор Аслан Масхадов командовал первым самоходным артиллерийским дивизионом. В профессиональном отношении равных ему в части не было. Дисциплинированный, он во всём показывал пример. Дела у него в подразделении шли превосходно. Те задачи, которые я как командир полка ставил ему, он выполнял безукоризненно и в установленные сроки. Масхадов очень любил воинские ритуалы. У нас, как и положено по уставу, периодически проводились общеполковые вечерние поверки, в конце которых звучал государственный гимн. Так вот, первый артдивизион во главе с его командиром лучше всех исполнял гимн Советского Союза. Полк являлся гвардейским, поэтому на всей боевой технике, то есть самоходных орудиях, красовались гвардейские знаки, что тоже поднимало боевой дух у личного состава, воспитывало патриотизм. Самым обидным наказанием для солдата было лишение звания гвардейца…
Потом, уже на новом месте службы, я продолжал отслеживать рост офицеров своего полка. Не скрою, мне было приятно, когда Аслан Масхадов сначала стал начальником штаба, а в 1983 году – командиром артиллерийского полка мотострелковой дивизии в Южной группе войск, затем начальником ракетных войск и артиллерии мотострелковой дивизии, которая дислоцировалась в Прибалтике. Он считался, причём по праву, честным и добросовестным офицером, активно участвовал в общественной жизни. Может, в этом есть часть и моей заслуги. Во всяком случае, во мне он не видел человека, который тащит всё к себе. Наоборот, мы всегда стремились отдать солдату всё, что положено, иной раз даже из дома несли магнитофон или телевизор в казарму.
Впервые после долгой разлуки я встретился с Асланом в марте 1995 года. В ту пору я был заместителем командующего ракетными войсками и артиллерией Сухопутных войск России. Чуть раньше, в феврале, генерал Квашнин, в тот момент командующий Объединённой группировкой войск в Чечне, начал вести переговоры с Масхадовым – начальником штаба сепаратистов.
Почему именно с ним? На мой взгляд, на Масхадова сделали ставку как на наиболее лояльного и здравомыслящего человека среди других руководителей незаконных вооружённых формирований. Когда Квашнин первый раз встретился с Масхадовым в феврале 95-го, он как бы невзначай обронил фразу: мол, вы помните Боковикова, своего командира полка в Южной группе войск? Лицо Масхадова тотчас просияло: „А где сейчас Владимир Николаевич?“ Между прочим, до этого в разговоре со мной Квашнин усомнился: „Вряд ли Масхадов помнит тебя“. Оказалось, помнит. На следующую встречу в станицу Слепцовскую я полетел уже вместе с Квашниным. Аслан, увидев меня, подошёл первым, и мы крепко обнялись. Я попросил у Квашнина разрешения поговорить с Масхадовым с глазу на глаз. Разговор у нас длился минут тридцать. Я сказал, что генерал Квашнин попросил меня участвовать в переговорах, и предложил совместными усилиями продвигаться к миру: чем больше мирных дней, тем меньше смертей.
– Аслан, – по-дружески говорю ему, – пора заканчивать сопротивление, давай поставим жирную
