черту, и ты будешь расти уже выше неё, а то, что было ниже, – что ж, пусть останется в истории, тут уже ничего не изменишь, то, что случилось, никуда не выбросишь.
Масхадов ничего не отвечал, о чём-то размышляя. Мне показалось, что он вот-вот согласится со мной, но Аслан продолжал хранить молчание. А затем внезапно сказал:
– Владимир Николаевич, приглашаю вас в гости, там и закончим разговор.
Я попросил генерала Квашнина разрешить мне посетить дом Масхадова, тот дал добро. Когда все наши уехали, я остался один с Асланом Масхадовым, Шамилем Басаевым, Русланом Гелаевым и ещё некоторыми высшими полевыми командирами. Домой к Масхадову, конечно, не попали – его семья жила в Назрани, – а приехали в Самашки, где были накрыты столы. После сытного застолья все вышли из-за стола, чтобы перекурить. Я подошёл к Шамилю Басаеву, который произвёл на меня вполне нормальное впечатление, и попросил его отойти в сторонку. Мы закурили: я – сигарету „Ява“, он – „Кэмэл“. Я говорю ему:
– Шамиль, ты что, такой богатый, что куришь такие дорогие сигареты?
Он промолчал, глядя в сторону.
Я спрашиваю:
– Шамиль, почему ты молчишь?
Он как-то исподлобья глянул на меня и говорит:
– Владимир Николаевич, учтите, если вы попытаетесь меня убить, вам это не удастся – у каждого из моих телохранителей граната на боевом взводе, так что одно неосторожное движение может стоить вам жизни.
Я сказал ему, что убивать его вовсе не собираюсь. Затем говорю:
– Шамиль, пора заканчивать сопротивление.
Он ответил:
– Владимир Николаевич, если бы те деньги, которые вы израсходовали на войну, отдали бы нам, конфликт бы давно закончился.
Не знаю, был ли искренен в тот момент Басаев или, как обычно, блефовал. Во всяком случае, тогда, весной 95-го, на мой взгляд, ещё существовала возможность вести переговоры с полевыми командирами, со старейшинами сел, договариваться о мире и согласии. Но, к сожалению, возможность эту упустили…
И ещё хочу сказать об одном. Когда в 1997 году меня назначали на должность начальника ракетных войск и артиллерии Северо-Кавказского военного округа, руководитель одного из подразделений администрации президента РФ Савостьянов, отвечавший за кадровые вопросы, показал мне книгу Масхадова, в которой автор посвятил мне несколько страниц, и спросил:
– Владимир Николаевич, он был вашим подчинённым?
– Да, – отвечаю.
– Как вы его охарактеризуете?
Я не стал кривить душой, рассказал, как оно есть.
К сожалению, вся беда в том, что в начале 1990-х годов у нас в стране вообще отсутствовала какая-либо кадровая политика. А ведь согласитесь, если бы в своё время Масхадову, офицеру с блестящими командирскими задатками, предложили более высокую должность или направили на учёбу в академию Генерального штаба, окончив которую он пошёл бы выше по служебной лестнице, используя по назначению приобретенные в армии знания и опыт, тогда, глядишь, и в Чечне всё было бы по-другому. Но, став начальником ракетных войск и артиллерии мотострелковой дивизии, он понял, что достиг потолка, выше которого не прыгнешь: дальше либо спецкомандировка в одну из стран Ближнего Востока, либо преподавательская деятельность, а ведь он – прирождённый командир…»
Аслан Масхадов выбрал другой путь. Боевые действия встретил уже начальником главного штаба новой армии, ичкерийской. Дудаеву нужны были опытные офицеры. И Масхадов старался не подводить своего главнокомандующего. Он руководил обороной во время штурма Грозного федеральными силами в январе 1995 года, организовывал защиту важного стратегического пункта – Бамут, который несколько раз пытались захватить наши войска. В горах потерпел серьёзное поражение летом 1995 года. В то же время выходил на переговоры с генералами А. Квашниным, Г. Трошевым (об этом разговор впереди).
Звёздный час наступил для него в августе 1996 года. В Чечне долгое время считали, что именно Аслану Масхадову принадлежит огромная заслуга по установлению мира. Именно он, по мнению многих, сумел заставить российскую армию покинуть пределы республики. Что из этого получилось, знают теперь все.
Избранный в 1997 году новый президент Чечни А. Масхадов не сделал ничего, чтобы предотвратить новую кровавую бойню. Через два года вспыхнула вторая чеченская.
Ещё один штрих к характеристике очередного вождя Ичкерии. В январе 1991 года дивизия, в которой служил полковник Масхадов, была брошена на подавление мятежа сепаратистов, провозгласивших независимость Литвы. В тот же год Масхадов приезжал на встречу однокурсников в Петербург. Отмечали десять лет со дня окончания академии. За праздничным столом говорили и о событиях вокруг Вильнюсского телецентра. Масхадов, поднимая очередной бокал, говорил: «Что ещё надо этим литовцам? Зачем им отделяться?»
Как потом вспоминали сослуживцы, был поднят тост одним из однокурсников: «Ребята, давайте выпьем за то, чтобы мы никогда не смотрели друг на друга в прицел». Масхадов даже возмутился: «Ты о чём говоришь? Этого не будет ни за что в жизни!»
Жизнь распорядилась иначе. Она развела бывших сослуживцев и даже друзей по разные стороны баррикад. Такое тоже случается. Зарекаться бесполезно.
А смерть настигла Масхадова весной 2005 года в глубоком подвале одного из домов в обыкновенном чеченском селении.
Зелимхан Яндарбиев
Будущий борец за независимость Чечни Зелимхан Яндарбиев родился в Казахстане. В 1957 году вернулся на историческую родину с родителями, где и поселились в родовом селении Старые Атаги.
После окончания средней школы поработал каменщиком, затем служил в рядах Советской армии. После демобилизации поступил на заочное отделение филологического факультета Чечено-Ингушского государственного университета по специальности «чеченский язык и литература». В период учёбы любил проводить время в сквере, недалеко от альма-матер. Расположившись на скамейке под тенистыми деревьями, сочинял стихи. Тяга к литературному творчеству проявилась у молодого человека с раннего возраста. Скоро из-под пера начинающего поэта вышли первые поэтические сборники.
В начале восьмидесятых годов стал членом Союза писателей СССР, одним из самых молодых в республике. Писал прозу, занимался драматургией. В местном драмтеатре ставилась его пьеса «Не приведи Господь». В различных литературных журналах публикуются повесть «Время расплаты» и стихи из поэтических сборников «Сажайте, люди, деревца» и «Знаки зодиака». Руководил молодёжным литературным кружком «Прометей». Затем стал главным редактором детского журнала «Радуга». Словом, творческая жизнь молодого писателя, поэта и драматурга била, что называется, ключом.
Мы познакомились во время проведения очередного съезда журналистов Чечено-Ингушской АССР. Меня там и принимали в Союз журналистов. В перерыве заседания Яндарбиев подошёл ко мне. Видимо, он не ожидал появления человека в офицерской форме. Я вкратце рассказал о себе, мол, работаю в военной газете, сотрудничаю с местными изданиями. Он меня поздравил, похлопал по плечу и пожелал творческих удач. Оставил свой телефон. До сих пор сохранился в моей старой записной книжке.
Ещё до распада Советского
